Я написал мадам де Зальцманн заранее, прежде чем отправиться в Нью-Йорк, но я не хотел слишком предвосхищать встречу с ней. Я знаю, она чрезвычайно занята и работает со старшими учениками, которые ведут очень многих людей в различных группах. Однако я решил не быть пассивным, поэтому постарался связаться с ней в надежде, что она примет меня и я смогу побыть рядом с ней. Но в любом случае все будет так, как должно быть. В конце концов нужно позволить высшим силам проявить себя. Если все время просить, давить и настаивать, то все, что ко мне приходит, будет под контролем моего уровня и, следовательно, не будет выше. нежели я сам.
Нам действительно трудно принять тот простой факт, что, находясь на нашем обычном уровне, мы не знаем, что для нас благо. Даже если я понимаю это – особенно в те моменты, когда ощущаю свою уязвимость, – у меня нет силы исполнить то, что нужно. Важно научиться ждать, ни на что не рассчитывая и не навязывая свою волю, но не отказываясь от своих устремлений. Я помню, в Париже, когда я не мог дозвониться до мадам де Зальцманн, я тихо ждал в Мезоне и старался работать так хорошо, как только мог. Она проходила мимо и приглашала меня позаниматься с ней. Во многих случаях я даже не пытался встретиться с ней, потому что мне дали столько пищи, что я не чувствовал голода. Я просто сидел где-то в перерыве между танцами и медитацией, а мадам де Зальцманн проходила мимо и говорила что-то вроде «Почему вы не позвонили? Я искала вас. Пойдемте со мной!».
Я думаю, быть рядом с ней – это моя карма. Я не могу ничего с этим поделать. Однако были случаи, когда я не находил себе сил встретиться с ней еще раз или когда из-за каких-то организационных моментов не мог пойти с ней. Если я говорил, что у меня медитация или другое занятие, на котором надо быть, она никогда не возражала, но всегда настаивала, чтобы я зашел к ней, как только освобожусь. Точно также я не мог увидеться с ней, если она не хотела; равно я не мог избежать встречи с ней, если она желала меня видеть.
Этим утром я позвонил в Фонд, и мне сказали, что мадам де Зальцманн оставила мне сообщение с просьбой перезвонить ей, чтобы назначить время занятия. Мне показалось, что номер неверный. Когда кто-то взял трубку, я представился и спросил, не велела ли мадам де Зальцманн что-либо мне передать. Со мной говорила ее внучка, у которой и остановилась мадам де Зальцманн, но я позвонил туда по ошибке. Через несколько минут к телефону подошел Мишель, который только что прибыл из Парижа. Он не просто договорился с матерью о времени нашего занятия, но мы с ним еще условились встретиться на следующий день утром.
Это случайность? Без сомнения, где-то в нашем подсознании действуют силы, о которых мы не ведаем. Как мало мы знаем о том, что происходит на самом деле! Недаром мы порой говорим о карме, предначертании и судьбе.
* * *
Я пришел на занятие к мадам де Зальцманн.
– Вы хорошо выглядите, мадам!
– Я чувствую себя хорошо. Я старше, чем кажусь. Очень скоро мне будет больше ста лет.
– Вы бросили вызов Безжалостному Геропасу. Мне вполовину меньше лет. (Всеобщий Владыка Безжалостный Геропас — термин Гурджиева из «Рассказов Вельзевула своему внуку», указывающий на нечто высшее, по сравнению с дуальностью добра и зла; то, что мы ощущаем как «течение времен».)
– Я совсем не чувствую себя старой. Когда вижу двадцати- или тридцатилетних людей, я полагаю, что способна на все, что могут они. Конечно, порой я ощущаю, что старше, Но с возрастом также приходит что-то важное. То же было с мсье Гурджиевым. Он был стар, но никто не видел в нем недостатка энергии.
– Вы, наверное, проживете еще двадцать лет.
– Не знаю. Важно не то, сколько человек живет, а то, развивает ли он что-то, что может придать его жизни смысл. К чему вы стремитесь в жизни? Почему вы на Земле?
– Сколько я себя помню, я интересовался философией. Рассуждал об Истине и Боге. Но я не знаю ничего наверняка. Это как было, так и осталось абстракцией. Я ищу истинное знание. Я хочу прикоснуться к Богу.
– Или вы хотите, чтобы Бог прикоснулся к вам.
– Верно. Я хочу, чтобы Он прикоснулся ко мне.
– Если бы Бог был рядом с вами и не прикасался к вам, или, по крайней мере, вы думали бы, что Он не прикасается, как бы вы попросили Его прикоснуться к вам? Как бы вы открылись Ему?
– Что нужно принести в жертву? Как открыться? Я часто отчетливо понимаю, что надо быть открытым, надо работать. Но потом забываю. В глубине души я не чувствую потребности работать. Как всегда помнить об этом?
– Ваше тело вам нужно? Вы можете без него обойтись?
– Не знаю.
– Вы должны знать и понимать это как следует. Вам сейчас необходимо ваше тело. Через него вы можете осуществить связь с другими энергиями. Вам следует хорошо изучить свое тело и знать, на каких уровнях оно реагирует автоматически.
Почему вы работаете? Я очень хорошо вижу, что вы работаете и часто ощущаете связь. Но ненадолго. Тем не менее это очень хорошо. Вы способны многого достичь. Но для этого нужно работать. Сейчас в вас доминирует «Мне, мне, мне!». Иногда в вас говорит Бог. Иногда и Бог и эго в равной мере. Но потом снова главное «Мне, мне, мне!». Какова ваша связь с телом? Зачем вам дано тело?
– Я хочу познать себя, чтобы научиться служить тому, чему необходимо служить. Вот ответ, к которому я всегда прихожу, он для меня самый истинный. Но я все время забываю об этом и не могу избавится от смутной тревоги. Словно чего-то мне не хватает, но я не знаю, чего.
– Что вы из себя представляете? Кто вы? – сказала она веско, ее слова и взгляд поразили меня как удар молнии.
После некоторого колебания я тихо сказал:
– Я тот, кто ищет Бога.
– Я очень хорошо вижу, что вы знаете, как работать. Но работать нужно упорнее. Поработайте так два или три дня и приходите ко мне снова.
– Я очень хотел бы, но еще очень много людей желают встретиться с вами.
–- Я не принимаю многих. Я принимаю тех, кого желаю принять. Нам с вами важно встретиться. Дело не во многих людях. Это игра сил. – Она говорила все более веско. – Работайте и позвоните мне. Когда пожелаете, я буду с вами.
У меня возникло отчетливое ощущение, что она говорила не о том, чтобы быть со мной непременно физически. Словно она со мной прощалась.
– Работайте так два или три дня и приходите ко мне. Или я позвоню вам. Сколько вам уже лет?
– Пятьдесят.
– Это хорошо. Вы молоды. Вы можете многого достичь.
Когда мне пришла пора уходить, мадам де Зальцманн настояла на том, чтобы встать с дивана и проводить меня до лифта. Пока я не вошел в лифт, она стояла в дверях. Она сказала: «Не забудьте. Приходите ко мне в ближайшее время».
Я вышел на улицу, и у меня в ушах все еще звучал ее вопрос:
«Если бы Бог был рядом с вами и не прикасался к вам, или, по крайней мере, вы думали бы, что Он не прикасается, как бы вы попросили Его прикоснуться к вам? Как бы вы открылись Ему?»
Нью-Йорк, декабрь 1988