Как быстро мы – и я в том числе – забываем все! Мы забываем, что умрем, что когда-то мы желали оправдать свое существование, что однажды поняли, как работать. Столько времени и энергии тратится на агрессию и импульсивную реакцию! Фантазии ума – воистину наш враг, с ним нужно непрестанно бороться.
Рядом с мадам де Зальцманн все кажется таким ясным: что такое работа, как надо бороться с собой и почему. Но когда ее нет рядом, меня снова одолевают смятение и сомнения, и я все забываю.
* * *
Мадам де Зальцманн кашляла на встрече, чего с ней раньше не случалось. Никто не делал на этот счет замечаний. Но, словно отвечая на чей-то вопрос, она сказала: «Это не напряжение. Это весна». Я уверен, она прочла наши мысли и увидела, что кто-то из нас решил, что она в напряжении.
В Евангелиях есть много примеров, когда Христос отвечает на невысказанные вопросы и развеивает сомнения учеников. Вот уже много лет я убеждаюсь, что весьма глупо и бесполезно пытаться скрыть что-либо от учителей. Если учитель недостаточно проницателен, чтобы увидеть, что происходит в душе ученика, он не в состоянии ему помочь. Самое важное – быть перед учителем совершенно открытым, позволить себя увидеть. Тогда нам смогут быстро помочь, в нужном месте и в нужное время. Ведь совершенно бессмысленно приходить к доктору, когда вы заболели, и пытаться скрыть от него симптомы, чтобы врач не сумел определить, чем именно вы болеете.
* * *
Вчера вечером мы с женой были приглашены на ужин к де Зальцманнам. Мы провели в Париже пару недель и это бы наш последний вечер. Я планировал сводить жену в ресторан устроить ей романтический вечер по случаю дня рождения; потом я улетал в Монреаль, где должен был читать лекцию? а она – домой в Галифакс. Когда Мишель пригласил нас, я едва ли мог отказаться, хотя это отменяло наши планы на шикарный вечер в Париже.
На ужине собрались представители трех или четырех поколений де Зальцманнов и еще несколько человек. Вечер напоминал семейные собрания в Индии, и во главе сегодня была великая прародительница, под чьей заботой и опекой находится весь род. Мишель играл роль хозяина, но большинство гостей собрались вокруг мадам де Зальцманн. До нашего прихода она, Алейн Кремски и еще несколько человек работали над музыкой Гурджиева–Гартмана, ноты которой вскоре должны были опубликовать. Алейн только что вернулся с гастролей, он выступал с концертами музыки Гурджиева–Гартмана во многих странах, включая Шри-Ланку, Японию, Китай, Корею и Пакистан. В комнате царила праздничная атмосфера, и все было по-семейному и весело.
Говоря об учителях и учениках, Мишель сделал очень интересное замечание. Он сказал: «Выбора нет. Каждый, именно каждый – учитель. Качество учителя видно по ученикам. Ученики – отражение учителя».
Потом вечером он произнес очень метафизический тост. Мадам де Зальцманн сказала, что не поняла его слов, и отказалась за это пить.
Роль у Мишеля была чрезвычайно сложная. «Я всегда крайний», – сказал он мне однажды. Должно быть, это так: те, кто чувствуют ответственность, не могут не работать; они и расплачиваются.
Я подошел к мадам де Зальцманн и сел рядом с ней. В какой-то момент она сообщила мне: «Работа идет с успехом во многих местах. Но уровень Работы должен быть еще выше, иначе он упадет и мы растеряем все, чего достигли… Уровень всегда меняется, повышается или понижается, он не может оставаться неизменным».
Париж, май 1985