«Всё»

Так что же это были за изменения, происходившие в нас? Они происходили так медленно, что долгое время были незаметны даже нашим друзьям.

Постепенно мы начали спрашивать себя, какое отношение имели к нам наши прежние идеи, критерии, позиции и поведение? И приходили к ответу: очень незначительное.

Как говорил Орэдж, для того, чтобы объективно мыслить, необходимо положить конец субъективному мышлению и начать делать "что-то еще". Все наши усилия были направлены на то, чтобы открыть это самое "что-то еще".

Джейн как-то предложила нам составить "калейдоскопы" наших жизней, прошлого и настоящего. Мы усердно занялись ими, стараясь избежать самообмана; но иногда было тягостно осознавать, насколько медленно мы подходим к точному знанию о себе.

Жоржетта предложила прокомментировать и разобрать ее калейдоскоп. У меня есть письмо, где Джейн пишет:

 

"Очень хорошо, но в нашем нынешнем состоянии комбинации калейдоскопа ограничены, так как у каждого – своя комбинация химических элементов. У каждого – много наборов этих комбинаций; условия, в которых он развивается, определяют, какой набор он будет использовать. Поскольку в лаборатории не присутствует сознательный химик, задействуется очень мало химических элементов. Они механически вступают в реакцию с окружающим миром и с химическими элементами других людей. Однажды приведенные в движение, эти химические элементы образуют то, что называется характерными признаками; реакции повторяются и повторяются. (Привычки). Все это происходит в сфере биологии, и как бы ни были замечательны эти комбинации элементов, они ограничены.

С другой стороны, если бы в лаборатории присутствовал химик, комбинации были бы бесконечны… использовались бы все потенциальные возможности. Сознательным химиком является, конечно же, "метод Гурджиева".

В твоем сегодняшнем калейдоскопе есть длинный абзац, в котором ты жалуешься на утерянную любовь. Этот абзац может стать ключевым для "преодоления иллюзий". Ты должна показать, что инстиктивная любовь – со всеми ее проявлениями влечения, антипатии, жертвами, бесстрашием, грехами – механична, а химические комбинации, которые мы называем любовью, ухаживанием, браком, детьми, семьей и так далее – лишь человеческий эквивалент той великой лаборатории, где химиком является сама Природа. Твоя интерпретация данных химических проявлений – это твой образ любви; и это –  твоя иллюзия.

"Пребывать в состоянии инстиктивной любви – значит нести опасность себе, другому или обоим. Мы при этом настолько поляризованы, что лишь счастливая судьба удерживает нас от того, чтобы не причинить вред другому. Любовь без знания демонична". А причитания, страдания, объяснения, оправдания – все это указывает на нехватку знания, нехватку силы.

В другом абзаце есть что-то лихорадочное, как будто ты не совсем здорова… не отчужденное, слишком отождествленное. По моему мнению, тебе стоит уничтожить последние остатки этого старого образа любви, чтобы понять ее; и в будущем (выполнив первое терапевтическое предписание: пожелать исцелиться) никогда не вглядываться в прошлое, отказавшись от всех ассоциаций, связанных с ним; оставить весь свой опыт там, где он есть: в другом времени, у другого человека. Сознательно выбрось Метерлинка из ума и памяти. Это барьер для твоего развития. Когда ты говоришь об обиде, клевете, ненависти по отношению к тебе… все это лишь негативная сторона того, что представляется тебе божественным в своих позитивных проявлениях. Не отступай и отмечай ужас, удивление или неспособность понять.

Попробуй показать, что беспорядок в твоих эмоциях и разуме вызван нехваткой знания по отношению к двум мужчинам. У тебя была возвышенная любовь к Метерлинку и сильнейшие физические переживания с другим мужчиной. Ни у тебя, ни у них не было ни власти, ни направления, ни самообладания. Они были так же бессильны в своей любви, как и ты. Безумием было бы говорить о том, что человеческие существа могут действовать сознательно; а в случае подлинно сознательных действий, кто бы мог понять их поступки?

Каким из центров ты любила Метерлинка (в любви редко функционируют все три центра, и никогда – одновременно)? Насколько ты любила свой образ, созданный его словами – любила себя в нем? ("женщина на пьедестале"). Как долго ты была неуязвима? ("Истинную любовь не может разрушить никто, кроме возлюбленного"). Недоверие – признак того, что в физическом центре растет равнодушие: сдвигается центр тяжести инстинктивной любви; или же в этот момент человек не влюблен умственно или эмоционально. Здесь необъятный простор для исследования иллюзий.

Попробуй увидеть (в твоем нынешнем состоянии развития) реакции, которые возникают в тебе по отношению к любви. Тобой овладевают иллюзии из-за этих реакций, или же ты считаешь свои иллюзии иллюзорными? Может, это галллюцинация, что ты любила Метерлинка так, как ты думаешь, что любила его? И вообще, любила ли ты его? Ты уверена, что все это – не плод его фантазии… вся эта любовь, все эти страдания? Насколько они реальны? Не ошибаешься ли ты? Мне кажется, что тебе трудно разрушить исходные элементы (неопределенность, гордыня разума, себялюбие, тщеславие, искусство, театр) после того, как любовь исчерпала себя. Если ты и не говоришь этого прямо, то подразумеваешь. Попробуй сформулировать это в терминах Метода".

 

 Интересно пересматривать годы, проведенные в Нью-Йорке во время войны, когда нас расспрашивали о Гурджиеве и его идеях. Часто нам было трудно создать нужное впечатление.

Помню, после долгого и, как нам казалось, исчерпывающего объяснения на меня напало бессилие, когда одна из слушательниц принялась расхаживать взад-вперед по гостиной, излагая свое собственное понимание наших слов.

"Все должно прийти к этому, нужно сделать все от тебя зависящее, чтобы творить добро, стараться помогать другим, быть внимательным к каждому. Чтобы попасть на небеса, нужно делать все, что в наших силах".

Она была очень "милым" человеком, и я захотела рассказать ей одну историю. Однажды в Париже мы обедали с Гурджиевым, и кто-то сказал: "Мистер Гурджиев, какой милый человек приходил сегодня на ланч".

— Да, ответил Гурджиев, – милый – потому что за столом он спал. Все милы, пока спят. Но попробуйте задеть его чувства, и вы увидите, что это за человек.

Нас все время спрашивали: "Есть ли в теории Гурджиева понятие персонального Бога?".

Если мы отвечали: "Нет", то это вызывало лишь раздражение и возмущение. Мы пытались разъяснить: "Гурджиев как-то сравнил наши взаимоотношения с "Богом" с взаимоотношением между нами и популяцией бактерий, живущих в наших телах. Эти миллиарды бактерий не знают о нас; точно так же мы ничего не знаем о Боге. Тем не менее, можно сказать, что существуют бактерии, существуем мы и существует Бог".

Еще большее возмущение… Тогда высказалась Джейн: "Идея персонального Бога – самое эгоистическое человеческое проявление. Какое касательство может иметь божественное всемогущее существо к нашим преходящим жизням? Те, кому нравится идея персонального Бога, служат тысячам богов – искусству, тщеславию и так далее. Один из вас не далее как пять минут тому назад показал, что его персональный Бог – собственное суждение о других. Гурджиевский метод – это метод избавления от персональных богов.

Никто никогда не любил Бога так, как себя".

 

Мало кто мог понять Гурджиевскую идею "Я" – возможность развития человека. А уж его концепция человека как машины раздражала всех. "Если это верно, — говорил один из наших оппонентов, — то могу лишь сказать, что это замечательная машина".

— Да, — ответила Джейн, — но это не то, чем должен быть человек.

 

Самые горячие споры разгорались вокруг Гурджиевской идеи "основной черты".

"У каждого человека есть основная черта. Это нарост, образовавшийся в результате эмоционального отношения к себе. Наша жизнь управляется этими основными чертами. Они основываются на тщеславии (себялюбии), страхе, жадности, сексе и лжи".

— Почему он так резок? – спрашивали нас. Он не оставляет никому ни малейшей надежды.

А мы как раз чувствовали, что он не оставляет ничего, кроме надежды. Не то, чтобы мы были слишком самоуверенны насчет нашего собственного развития, но нас удивляло то, что многие совершенно иначе, чем мы, относятся к его идеям. Иногда у нас просто опускались руки.

Наша подруга-англичанка часто задавала вопросы и высказывала собственные взгляды. Сперва я думала, она действительно пытается что-то понять, и стала надеяться, что в конце концов мне удастся передать ей суть Гурджиевских идей.

Как-то вечером, после долгого молчания она светским тоном обратилась к Джейн: "Скажи мне, Джейн, а Гурджиев… джентльмен?".

Невероятно, но сейчас я не помню, что ответила Джейн. Скорее всего, просто рассмеялась. Но я помню, как она ответила Рому Ландау, который хотел включить Гурджиевскую идею октавы в свою книгу "Бог – мое приключение" и попросил Джейн помочь ему. "Сформулируйте, что Вы хотите сказать, — писала она ему, — возможно, я смогу разрешить Ваши проблемы". После его формулировки Джейн ответила: "Все то, что интересует Вас, объясняется в главе "Чистилище" и подробно излагается в главе "Гептапарапаршинок"1. Ваша формулировка не соприкасается с миром мышления, в котором существует Гурджиевская октава".

 

Иногда наши разговоры происходили без излишнего "философствования".

 

Как-то вечером одна скептически настроенная слушательница спросила меня: "Скажите мне, если можете, кто такой Святой Дух?".

— Могу попробовать, — ответила я, — если вы спросите не кто такой, а что такое.

— О, я спрошу, но я уверена, что Вы не сможете ответить.

— Хорошо. – сказала я, — Вы знаете, что такое положительный и отрицательный электрический ток?

— Конечно.

— Почему они вырабатывают свет – ну, скажем, в этой лампе?

— Они проходят через трансформатор на электростанции?

— Совершенно верно. Можно назвать трансформатор третьей силой. Итак, у нас имеется три силы – положительная, отрицательная и нейтрализующая. Всегда три. Каждое "событие", каждая ситуация, каждое воплощение, каждый феномен являются результатом совместного действия трех сил. Третью силу (нейтрализующую, или формообразующую силу), объединяющую две другие, можно назвать Святым Духом.

— Почему? Кто это утверждает?

— Вы сами только что это сказали. Разве Вы не можете подумать о простом ответе – иллюстрации?

— Нет. Я могу думать только о фразе "Во имя Отца и Сына и Святого Духа".

— Хорошо, — сказала я. – Отец – активная, положительная сила. Мать – пассивная, отрицательная сила. У них рождается ребенок. Но до тех пор, пока положительная сила не встретится с отрицательной, никакого ребенка не родится. Что же это за третья сила, что сводит их вместе?

— Они должны испытывать притяжение.

— Хорошо… тогда Ваш ответ – желание. В этом случае желание и есть Святой Дух.

— Да, да, — сказала она, — совсем просто, не правда ли?

— Возможно, — отвечала я. – Но теперь Вы должны рассмотреть эту идею с точки зрения сотворения Вселенной.

— Ого, — сказала она. – Но я не могу этого сделать. А Вы?

— Нет, — отвечала я. – Но мы можем думать об этом.

 

И почти всех шокировало утверждение Гурджиева, что "основой человеческого существа стали такие психические качества, как хитрость, зависть, ненависть, лицемерие, презрение, лукавство, честолюбие, двуличие".

 — Почему он не перечислил любовь? Любовь движет многими.

— Да? – отвечала Джейн. – Давайте кое-что уточним. И она давала собственное изложение идей о любви из книги Гурджиева "Всё и вся":

 

Любовь всегда бывает трех видов: инстиктивная (или физическая) любовь. Эмоциональная любовь. Сознательная любовь.

 

Физическая любовь зависит от типа и полярности – от человека, чей тип влияет на вашу химию.

 

Эмоциональная любовь рождает противоположную эмоцию – ненависть.

 

Сознательная любовь же в ответ рождает себе подобную.

 

Объяснение эмоциональной любви обычно вызывало ожесточенные споры. – Это самый идеальный тип любви, — настаивали некоторые.

Тогда Джейн продолжала:

 

Эмоциональная любовь патологична. Любящий – медиум, пропускающий через себя неуправляемые магнетические силы. Эмоционально влюбленные являются жертвами собственных бессознательных сил. Эмоциональная любовь всегда зарождает ненависть в любящем, затем – в любимом, и возвращается – вечный круговорот ненависти. Эмоциональная любовь редко приводит к каким-либо результатам. Она не биологична. Она хоронит сама себя.

 

Физическая любовь имеет в своей основе химию. И сила, и продолжительность ее зависят от реакций химических элементов. Это – высочайший из известных нам типов любви, благодаря ее эманациям (поскольку мы мало знаем о сознательной любви).

 

Сознательная любовь желает, чтобы предмет любви достиг своего природного совершенства, невзирая на последствия для любящего. Парадокс: она всегда вызывает аналогичную любовь в любимом. Этот тип любви редко встречается среди нас.

 

В этом месте кто-нибудь всегда восклицал: "Христос – это любовь!".

Джейн: "Христос призывал к любви. В те времена она была недостаточно сильна, в наше время стала еще слабей. Он призывал к тому, чего не было".

И она продолжала: "Говоря о подобных вещах, всегда нужно отдавать себе отчет, о какой сфере идет речь – 1) о статичном мире (мире в данный момент, в котором мы находимся сейчас); 2) о динамичном мире – мире грядущего. Необходимо всегда различать их. И, говоря о Христе, попробуйте думать о распятии как о сознательном деянии в сознательной драме".

 

Мне была очень понятна терминология Орэджа, которую он использовал в своих лекциях, читанных в двадцатых-тридцатых годах в Нью-Йорке. Например:

 

"Тело – это устройство. Физическое тело – это устройство; точно так же устройством является эмоциональное тело и умственное тело. Какую энергию мы используем для создания высшего эмоционального и умственного тел? Мы должны использовать энергию, более сильную, нежели разум или эмоции. Когда Природа создавала нас, она снабдила нас избытком энергии – который расходуется на воображение и так далее. Это избыток предназначался для высшего сознания. Его сознательное использование достигается саморазвитием, самосовершенствованием".

 

И еще:

 

"Эмоции и идеи настолько же неизменны, как и физические объекты (относительно неизменны). Различение эмоций и идей как объектов есть развитие астрального формального разума. Но до тех пор, пока вы не будете относиться к своему организму как к любому другому объекту, вы не сможете обрести ни одного качества объективного разума.

Способность различать слова и связанные с ними ассоциации суть словесный разум. Способность различать эмоции и идеи – формальный разум. Словесное различение – умозрительный разум – ставится Гурджиевым на самый низкий уровень, поскольку не ведет к формальному или объективному разуму. (Вот почему он говорит: "Не философствуйте").

В объективном разуме нет ни тени субъективного разума. Объективный разум означает прекращение субъективного мышления и получение совершенно нового опыта.

Ученик: Можно ли достичь формального разума?

Орэдж: Добровольное страдание – это усилие заменить словесный или ассоциативный опыт личными переживаниями. Объективный разум означает способность мыслить независимо от внешних обстоятельств или наследственности. Он отличается от привычных нам рассуждений. (Вот почему, Маргарет, Гурджиев постоянно ставит Вас в тупик).

Наука Гурджиева – наука переживания. Меня могут спросить: является ли моя лекция преходящим знанием, или все-таки это неизменное знание? Ответ на этот вопрос можете дать только вы сами, работая над собой. Что такое реальное переживание? То, в котором принимает участие все существо – цельное переживание. Когда оно случается, его невозможно ни с чем спутать".

 

Помню один вечер в 1946 году в Нью-Йорке, когда мы старались удерживать дискуссию строго в рамках Гурджиевской космологии. Мы говорили о потенциальных возможностях человека, которые ему неведомы; о возможности развития трех центров, чтобы они могли действовать совместно, а не по отдельности; затем мы перешли к определению октавы и предназначению человека – его переходу от одной иерархии к другой.

Солита процитировала Гурджиева: "Человек должен стремиться к Бытию. Если он желает знать и понимать больше, чем в настоящий момент, он должен помнить, что это новое знание и новое понимание придут не через умственный, а через эмоциональный центр".

— Но, — добавила она, — он говорил также: "Изучайте; изучайте все. Изучайте себя, затем человечество, затем планету. Учитесь сорок восемь часов в день".

Кто-то спросил: "Но что делать потом, после того, как вы научились, поработали и поняли? Что еще есть в Гурджиевской теории?".

Наступило молчание. Я взглянула на Солиту. Что она скажет? То, что могла сказать я, было бы слишком длинно.

Дороти тоже посмотрела на Солиту. – Есть ли что-нибудь помимо всего этого, Солита?

— Да.

— И что же?

— Всё, — ответила Солита.

 

---