Глава XII.

Необходимость различать более важные и менее важные идеи настоящей системы — Ограничения бытия — Возможности изменения бытия — Домохозяин, бродяга и лунатик — Хаснамусс — Сон и возможность пробуждения — Осознание и слова — Как увеличить эмоциональное отношение — Чувство пропорции — Самовоспоминание — Знать и видеть себя — Быть серьезным — Борьба с привычками — Понимание механичности — Усилия — Самоизучение — Самонаблюдение — Толчки — Как быть более эмоциональным? — Введение большего напряжения в работу — Тренировка эмоционального центра — Положительные эмоции — Приятные и неприятные эмоции — Увеличение оценки — Как приходят новые вещи — Замедление понимания — Повышение стандарта человека.

Пришло время подумать обо всем, что вы слышали, с точки зрения того, что является более важным, то есть поискать центр тяжести во всех различных идеях, которые вы изучали, и попытаться найти главные пункты, потому что, как и во всем другом, здесь существуют более важные и менее важные пункты. Имеются вспомогательные вещи, которые помогают вам понимать главные пункты, и имеются главные пункты, которые определяют целое. Теперь наступило время научиться различать их.

Правильные вопросы, правильные проблемы — это те, которые относятся к бытию и к изменению бытия, как найти слабые стороны нашего бытия и как бороться против них. Мы должны понять, что до приобретения нового знания мы должны осознать наши ограничения и тот факт, что наши ограничения являются действительно ограничениями нашего бытия. Наше знание остается на том же самом уровне. Оно растет в некотором направлении, но этот рост весьма ограничен. Мы должны видеть, в каком ограниченном поле мы живем, всегда обманывая себя, всегда воображая, что вещи должны быть отличны от того, чем они являются. Мы думаем, что очень легко изменить что-либо, но только когда мы искренне пытаемся делать это, мы осознаем, насколько это трудно, насколько это почти невозможно. Идея изменения бытия является наиболее важной идеей. Теории, системы, диаграммы являются только помощью; они помогают сосредоточению и правильному мышлению, но может быть только одна реальная цель — это изменить наше бытие, ибо, если мы хотим изменить что-либо в нашем собственном понимании мира, мы должны изменить что-то в самих себе.

Что является интересным в этой связи и о чем мне хотелось бы сказать, это деление людей с точки зрения возможности изменения бытия. Имеется такое деление.

Особенно оно связано с идеей Дороги или Пути. Мы помните, было сказано, что с момента, когда человек становится связанным с влиянием С, начинается лестница, и только, когда человек добирается до ее вершины, достигается Дорога или Путь? Был задан вопрос о том, кто способен дойти до этой лестницы, подняться по ней и достичь Пути. Гурджиев ответил, применив русское слово “домохозяин”. В индийской и буддийской литературе это весьма хорошо определенный тип человека и тип жизни, которая может привести человека к изменению бытия. “Снатака”, или “Домохозяин”, просто означает человека, который ведет обычную жизнь. Такой человек может иметь сомнения относительно ценности обычных вещей; он может иметь мечты о возможностях развития; он может прийти к школе либо после долгой жизни, либо в начале жизни, и он может работать в школе. Только из среды таких людей выходят люди, способные подняться по лестнице и достичь Пути.

Других людей он разделил на две категории: первая — “бродяги” и вторая — “лунатики”. Бродяги не обязательно являются бедными людьми; они могут быть богаты и могут все же быть бродягами в своем отношении к жизни. И “лунатик” не означает человека, лишенного обычного ума, он может быть государственным деятелем или профессором.

Эти две категории не являются подходящими для школы и не будут заинтересованы в ней; бродяги — потому что они вообще не заинтересованы ни в чем; лунатики — потому что они имеют ложные ценности. Поэтому, если они пытаются подняться по лестнице, они только падают вниз и ломают себе шеи.

Сначала необходимо понять эти три категории с точки зрения возможности изменения бытия, возможности школьной работы. Это деление означает только одно, — что люди не находятся точно в одном и том же положении по отношению к возможностям работы. Имеются люди, для которых существует возможность изменения их бытия; имеется много людей, для которых это практически невозможно, так как они привели свое бытие к такому состоянию, что в них нет никакой отправной точки; и имеются люди, принадлежащие еще к четвертой категории, которые различными средствами уже разрушили всякую возможность изменения своего бытия. Это деление не является аналогичным любому другому делению. Принадлежность к одной из первых трех категорий не является постоянной и может быть изменена, но человек может прийти к данной работе только из первой категории, не из второй или третьей; четвертая категория исключает все возможности. Таким образом, хотя люди могут быть рождены с одними и теми же правами, так сказать, они теряют свои права очень легко.

Когда вы поймете эти категории и обнаружите их в вашем собственном опыте, среди ваших знакомых, в жизни, в литературе, вы поймете эту четвертую категорию людей. В обычных условиях, в обычные времена, они являются просто преступниками или подлинными лунатиками — ничем больше. Но в некоторые периоды истории такие люди очень часто играют ведущую роль; они могут приобрести власть и стать весьма важными людьми. Но мы должны оставить их в данную минуту и сосредоточиться на первых трех категориях.

В. Связана ли возможность роста бытия с готовностью повиноваться некоторым законам и принципам?

О. Необязательно. Имеются различные пути. На пути монаха, например, вы должны начать с повиновения. Имеются другие пути, которые не начинаются с повиновения, но с изучения и понимания. Общим законам вы не можете не повиноваться, так как они заставляют вас повиноваться. Вы можете избежать некоторых из них только через рост бытия, но не как-либо иначе.

В. Следует ли отсюда, что люди, которые имеют связь со школой, сколь бы легкой она ни была, относятся к тем, кто может изменить свое бытие?

О. Конечно, если они заинтересованы в школе и искренни в своем отношении к школе, это показывает, что они относятся к тем, которые могут. Но, видите ли, в каждом из нас имеются черты бродяги и лунатика. Это не значит, что если мы связаны со школой, мы уже свободны от этих черт. Они играют определенную роль в нас, и в изучении бытия мы должны обнаруживать их; мы должны знать, каким путем они мешают нашей работе, мы должны бороться с ними. Это невозможно без школы. Как я .сказал раньше, бродяги могут быть не только богатыми, они могут быть очень хорошо устроенными в жизни и, тем не менее, быть бродягами. Лунатики могут быть очень учеными людьми и занимать высокое положение в жизни и, однако, быть лунатиками.

В. Является ли одной из черт лунатика его желание таких вещей, которые несоразмерны с другими вещами и таким образом являются вредными для него?

О. “Лунатик” — это человек, который всегда гоняется за ложными ценностями, который не умеет разбираться. Он всегда является формирующим. Формирующее мышление всегда дефективно, а лунатики особенно преданы формирующему мышлению, это их главная болезнь. Имеется много различных путей быть формирующим.

В. Является ли некоторого рода безответственность, готовность выбросить все за борт, чертой бродяги?

О. Совершенно верно. Иногда это может принимать весьма поэтические формы: “Нет никаких ценностей в мире”, — “Ничто ничего не стоит”, — “Все относительно”, — таковы излюбленные фразы бродяги. Но фактически бродяга не так опасен. Лунатик более опасен, так как это означает ложные ценности и формирующее мышление.

В. Что определяет принадлежность человека к той или иной категории?

О. Определенное отношение к жизни, к людям и некоторые возможности, которые он имеет. Это одинаково для всех трех категорий. Четвертая категория является особой.

Относительно этой четвертой категории я хочу дать вам несколько определений. В настоящей системе эта категория имеет особое название, состоящее из двух турецких слов. Это “Хаснамусс”. Одна из первых вещей относительно “Хаснамусса” — это та, что он никогда не колеблется пожертвовать людьми или создать огромное количество страдания, просто из-за своих собственных личных честолюбивых желаний. Как создается “Хаснамусс” — это другой вопрос. Это начинается с формирующего мышления, с формирования бродяги и лунатика в одно и то же время. Другое определение “Хаснамусса” — это то, что он кристаллизован в ошибочных водородах. Эта категория не может интересовать вас практически, так как вы не имеете ничего общего с такими людьми; но вы встречаетесь с результатами их существования.

Как я сказал, для вас важно понять вторую и третью категории, так как мы можем найти в нас самих черты их обоих, особенно третьей. Чтобы бороться против второй, то есть бродяги, необходимы школьная и внутренняя дисциплина, так как в бродяге нет никакой дисциплины. В лунатике может быть много дисциплины, только ошибочного рода — целиком формирующей. Поэтому борьба с формирующим мышлением есть борьба против лунатизма, а создание дисциплины и самодисциплины есть борьба против бродяги.

Что касается характерных особенностей человека первой категории, то есть домохозяина, то прежде всего он является практическим человеком; он не является формирующим; он должен иметь определенное количество дисциплины, иначе он не был бы тем, что он есть. Таким образом, практическое мышление и самодисциплина являются характерными особенностями первой категории. Такой человек обладает практическим мышлением и самодисциплиной в достаточном количестве для обычной жизни, но не для работы, поэтому в настоящей работе эти две характерные особенности должны увеличиваться и расти. Домохозяин — это нормальный человек, а нормальный человек, при благоприятных условиях, имеет возможность развития.

В. В каждом ли человеке есть возможность домохозяина?

О. Не во всяком. Я уже сказал, что имеются некоторые люди, которые потеряли способность к практическому мышлению или способность развития. В таком случае они полностью являются лунатиками или бродягами, в соответствии с тем, что они потеряли.

В. Вы имеете в виду — от рождения?

О. Этого мы не знаем. Мы не можем говорить об этом, мы можем говорить только о результатах. Мы знаем, что в настоящей работе человек должен иметь способность к практическому мышлению и практическому отношению, и он должен иметь достаточно самодисциплины, чтобы принять школьную дисциплину.

В. Что вы подразумеваете под практическим мышлением?

О. Только то, что называется практическим мышлением на обычном языке, именно: способность оценивать вещи в различных обстоятельствах. Эта же самая способность может быть применена к идеям настоящей работы, школьным принципам, правилам, ко всему.

В. Кажется, что люди в категории лунатиков и бродяг находятся дальше от любого понимания истины, чем домохозяева?

О. Нет гарантии этого. Как показывают факты, они могут быть точно на том же самом уровне в отношении к этому, но их потенциальность иная. Как и многое другое, люди не различают этих проявлений; люди не отличаются друг от друга в среде механических людей. Но возможности различны. Один может стать другим, другой не может; один может измениться, только если происходит чудо, другой может измениться путем своих собственных усилий и с некоторой помощью.

В. Вы говорите, что все мы являемся частично бродягами, лунатиками и домохозяевами?

О. Пытайтесь не думать об этом в этих терминах. Найдите ваши собственные слова — что подразумевается под “домохозяином”, что под “бродягой”, что под “лунатиком”. Эти слова не являются описанием, они только намек на некоторые возможности.

В. Является ли описанием нелюбовь к самодисциплине?

О. Не описанием; только одной чертой. Прежде всего, бродяга не имеет никаких ценностей; все является одним и тем же, хорошее и плохое не существуют для него, — и вследствие этого или в связи с этим он не имеет никакой дисциплины. Лунатик ценит то, что не имеет никакой ценности, и не ценит того, что имеет ценность. Это есть главные характерные особенности, не описание. Домохозяин имеет по меньшей мере некоторые ценности, с которых он может начинать, и определенное практическое отношение к вещам. Он знает, что если он хочет есть, он должен работать.

В. Относительно четвертой категории человека, который разрушил возможность развития, — возникает ли эта ситуация в нем вследствие некоторой формы необычайного эгоизма?

О. Да, в большинстве случаев. Полезно знать об этой категории только потому, что иногда эти люди играют большую роль в жизни. Но они уже существуют в жизни: мы не можем ни помочь им, ни разрушить их.

Мы должны думать о нас самих, нашем отношении и, главным образом, о нашем понимании. Так как, если мы понимаем, это уже лучше; мы принимаем таких людей более легко и знаем их проявления.

В. Являются ли различия между людьми 1, 2, 3 и 4 определенными или, подобно бродягам, лунатикам, домохозяевам, мы являемся частицей каждого?

О. Вы абсолютно искажаете идеи для самих себя, когда вы так берете их и путаете. Эти идеи очень важны. Сначала вы должны взять одну, совершенно отдельно, и пытаться понять ее. Затем взять другую и пытаться понять ее отдельно. Деление людей на №№ 1, 2, 3 и т. д. — это единая вещь, и это не было дано параллельно к чему-либо еще. Вы должны изучать ее так, как она дана — что подразумевается под человеком № 1, под человеком № 2, под человеком № 3, каковы различные комбинации их, как они смешаны и т. д.

Затем берите вторую идею. Чтобы понять, что подразумевается под домохозяином, бродягой, лунатиком и дальнейшими дегра-дациями, так сказать, каждый должен быть взят отдельно. Вы не можете брать их всех вместе и говорить о них одновременно. Это деление было упомянуто в связи с возможностью развития. Вы должны представить себе огромное число людей, которые по состоянию своего бытия не способны к восприятию каких-либо реальных идей. В. Может ли бродяга преуспевать в жизни? О. Это слово применяется для описания людей, о которых предполагается, что они находятся очень близко к возможности развития, хотя фактически они весьма далеки от этого—дальше, чем обычные люди. Люди могут знать много красивых слов, говорить очень легко и, тем не менее, быть весьма далекими от возможности развития.

В. Каково значение идеи, представленной этими тремя категориями?

О. Важно то, что в каждом из нас, даже если мы находим, что мы имеем некоторые практические отношения и некоторые ценности, важная часть нас все же не имеет никаких ценностей или имеет ложные ценности, подобно бродяге и лунатику.

В. Что может помочь нам в приобретении способности различать? О. Отделите в себе механическое от сознательного, посмотрите, как мало имеется сознательного, как редко оно работает и как сильно механическое — механические отношения, механические стремления, механические мысли, механические желания.

В. Каков наилучший путь работы над самопознанием?

О. Вы помните, я сказал вначале, что имеются две линии, по которым может и должно происходить наше развитие. Первая есть линия знания. Это понятно: мы должны увеличить наши знания, ибо мы не знаем достаточно ни о нас самих, ни о Вселенной. Вторая — это линия бытия, ибо наше бытие не есть то, чем оно должно быть, не только в смысле того, что мы являемся полуразвитыми существами и что наш уровень может быть повышен, но также в том смысле, что некоторые вещи в нас являются недоразвитыми даже для нашего теперешнего состояния. Я говорил, что главные черты нашего бытия — это то, что мы не едины, что мы — множество, что мы не сознательны. Это неизбежно, но тот факт, что мы не сознаем этого, может быть изменен: мы можем знать это. Например, мы можем знать, что в каждый момент единственное действие, единственная мысль приходит не из целого, — но только из малой части нас. Мы можем осознавать это. Изменение бытия в большинстве случаев начинается с малой осведомленности о чем-то, о чем мы не были осведомлены прежде. Но само бытие может расти и развиваться; наш уровень бытия может измениться, и параллельно с этим растет наше знание. Реальная работа есть работа над бытием, но знание помогает. В то же самое время работа над знанием также важна, и тогда помогает бытие, так как в состоянии, в котором мы находимся, мы не можем приобрести много знания — оно будет разбито и разделено между различными “я”. Иногда люди работают в течение нескольких лет, приобретают информацию, но не работают над своим бытием. Тогда они оставляют работу, но они не могут забыть знание, которое они приобрели, и оно работает в них, но их бытие не соответствует ему, и поэтому их знание становится искаженным.

Что касается знания, вы должны также понять, что в каждом из нас имеются три человека — человек № 1, человек № 2 и человек № 3. Один из них может преобладать, но каждый имеет всех трех. Таким образом, даже в нас самих мы имеем три категории знания. Часть нашего знания есть знание человека № 1, другая часть есть знание человека № 2 и третья часть — знание человека № 3. Когда вы разделите то, что каждый из них знает, вы увидите, что человек может находиться под влиянием одного из доминирующих в нем людей.

Некоторые школы начинают ошибочным путем и развивают воображаемые качества, такие как видения и тому подобные вещи, но работа над бытием требует постоянного надзора и знания, иначе многие вещи могут идти ошибочно: человек может принять воображение за реальную вещь, и если он не работает над бытием правильным путем, его работа может принять ошибочное направление. Это очень важно понять: всегда должны быть эти две линии, помогающие друг другу.

В. Вы сказали, что одна из черт нашего бытия — это то, что мы никогда не являемся едиными. Несомненно, что в случае отождествления мы являемся едиными — мы не являемся множеством; но, может быть, это неправильное единство?

О, Да, но это только одна из многих групп “я”, это не целое. И отождествление практически исключает все другие “я”. Даже в обычные моменты, если вы относительно не отождествлены, одно “я” может быть делающим нечто, а другие “я” могут смотреть в том же самом направлении, по крайней мере, некоторое число их. Но в состоянии отождествления они полностью выключены: одно малое “я” занимает целое поле. Это есть характерная особенность нашего бытия, что одно малое “я” называет себя “Я”, имея в виду целое. Вот почему я говорю, что мы всегда лжем самим себе и другим, когда мы говорим “я”, так как это не есть “Я”, но только малая вещь, претендующая быть целым.

В. Что это такое в нас, что делает усилия?

О. Опять-таки, одно из “я” или малая группа “я”. Наша цель — быть способным делать правильные усилия по самоизучению и саморазвитию большей группой различных “я”; так, чтобы малая группа “я”, которая начинает самоизучение, могла расти и спустя некоторое время стала достаточно большой и сильной, чтобы контролировать целое и сохранять направление. Но вначале эта группа “я” должна быть обучена всему, что мы называем школьной работой, путем определенного рода изучения. Если эта малая группа “я”, с которой вы начинаете, не растет, вы не будете иметь достаточно силы продолжать. Многие люди начинают эту работу, а затем оставляют ее. С этим ничего нельзя сделать или нельзя предсказать что-нибудь заранее. Спустя некоторое время вы увидите, имеете ли вы достаточно энергии и интереса, ибо работа требует энергии и усилия. Вы не можете получить ни знания, ни бытия, будучи пассивными. Вы должны быть активными в отношении к работе.

Главное, о чем мы должны помнить и думать в связи с изменением бытия, это сон и возможность пробуждения. Вы должны находить в самих себе некоторые идеи, некоторые мысли, которые будут пробуждать вас.

В. Имеются ли некоторые идеи, которые всегда будут пробуждать человека, так как я нахожу, что некоторые идеи сильно помогают в один день и не помогают в другой?

О. Да, конечно, но вы должны находить вещи, которые помогают более часто — некоторые осознания. Имеется большая разница меж-з» осознанием и словами. Раз вы осознали что-то, вы знаете, что это верно, И тогда вы не должны забывать это. Как пробудиться — это должен быть главный вопрос. Осознайте, что вы являетесь спящим, что каждый спит. Затем осознайте, что единственный выход — это пробудиться. Необходимо сосредоточиться на одном факте — сна и возможности пробуждения. Если вы думаете об этом и чувствуете это, тогда появляется шанс. Пока вы не приходите к этому осознанию, нет никакого шанса. Вы можете говорить об этой системе, о мирах, водородах, космосах и обо всем другом таким же образом, как вы говорите о других вещах, и ничто не произойдет.

В. Если человек имеет осознание, что он спит…

О. “Если” — это уже сон. Все сны начинаются с “если”. Пытайтесь думать без этого. Да, осознание — есть единственная вещь. Необходимо найти пути к пробуждению, а до этого вы должны осознать, что такое сон.

В. Как повысить свое эмоциональное отношение к идеям настоящей системы?

О. Сравните сон и пробуждение. Все идеи настоящей работы начинаются с идеи сна и возможности пробуждения. Все другие идеи, жизненные идеи могут быть умными, разработанными, но они являются идеями спящих людей. Мы так привыкли к этим воображаемым идеям, что, спустя некоторое время, мы берем идеи настоящей системы на том же самом уровне, как другие идеи, которые никуда не ведут. Полезно думать, что каждый день, когда вы встречаетесь здесь, может быть последним днем. Мы не знаем, что может принести завтрашний день, мы забываем об этом. Если вы осознаете это, ваше эмоциональное отношение будет повышаться само по себе и вы будете способны думать о том, что действительно является важным.

Пытайтесь думать об относительной значимости вещей. Необходимо понять, как подойти к этой проблеме. Как вы можете думать о значимости чего-либо, если вы не имеете никакого материала для сравнения? Для того чтобы сравнивать, вы должны иметь различные вещи. Пытайтесь сравнивать идеи и принципы настоящей работы с вещами в жизни.

В. По-моему, это совершенно различные вещи.

О. Вам не поможет, если вы будете говорить, что это различные вещи. Мы хотим найти для самих себя, а не для академических целей, что является более важным и что является менее важным. Это не та мысль, с которой нужно начинать. Вы никогда не получите правильной пропорции, правильного материала для сравнения, если вы начинаете с такой мысли. Подумайте и вы увидите это.

В. Мое затруднение в том, что я принимаю интеллектуально, что нечто является важным и полезным, а нечто другое является незначительным и вредным, но я не чувствую это.

О. Осознание принесет эмоциональное чувство. Это нужно осознавать более часто, связывать с большим количеством вещей. Просто пытайтесь пропускать те идеи, которые вы слышали, через вашу голову. Находите, какие из них привлекают вас больше. Некоторые остаются только словами для вас, относительно других вы имеете практические наблюдения или переживания. Это поможет.

В. Было сказано, что мы должны выбросить все ненужное, чтобы прогрессировать. Я нахожу это очень трудным.

О. Я думаю, что это есть цель во всем. Если вы делаете что-то для некоторой определенной цели, тогда, конечно, чем меньше ненужных вещей вы делаете, тем ближе вы подходите к вашей цели. Например, если вы спешите успеть к поезду и в то же самое время хотите задержаться над вашей газетой, вы опоздаете на поезд и не прочтете газету. Лучше взять газету с собой и прочесть ее в поезде. Но выбросить все невозможно, а невозможные вещи не требуются. Однако остается принцип: мы имеем так много ненужных вещей, которые мы рассматриваем как необходимые, что мы можем хотя бы немного уменьшить их количество.

В. Становится ли более сознательный человек менее заинтересован в жизни?

О. Это зависит от того, что человек понимает под жизнью, так как это выражение может иметь много различных толкований. Человек может быть заинтересован в такой стороне жизни, которая абсолютно несовместима с другими интересами, или он может быть заинтересован в стороне жизни, которая становится связанной с этими другими интересами.

В. По-видимому, чтобы стать сознательным, нужно большое желание, но не может ли желание стать помехой к сознательности?

О. Желание — сложная вещь. И в действительности это комбинация целых серий мыслей, чувств, даже страхов. Желание быть сознательным приходит, когда вы боитесь механичности. Сначала человек должен осознать, что он является машиной, а затем бояться этого. Тогда появится желание.

В. Недавно я пережил довольно гнетущее чувство, что, несмотря на настоящую работу, я все еще, кажется, ужасно механичен.

О. Конечно, мы являемся механическими и мы ничего не сможем сделать с этим до тех пор, пока не узнаем себя лучше, не только вообще, но и индивидуально, ибо имеется много обычных вещей, общих для всех, и имеется много индивидуальных черт. Сначала мы изучаем общие вещи, затем индивидуальные; и когда мы узнаем себя, мы поймем, где начинать. Сейчас мы только пытаемся делать элементарные вещи, больше для самоизучения, чем для действительных результатов.

В. Как может человек излечиться от таких периодов безразличия, когда идеи системы не имеют никакой силы?

О. Все идет волнами — вверх и вниз. Необходимо приобрести достаточно памяти и возвышенности, так сказать, чтобы в моменты подавленности не терять нить, не забывать того, что важно.

В. Но что поставить на место чувства подавленности, которое приходит, когда иллюзии исчезают?

О. Подавленность может появиться из-за других иллюзий, которые занимают место исчезнувших. Первые иллюзии были полны надежды, а другие иллюзии могут быть полны отчаяния, и это все.

В. Как мы можем усилить и закрепить моменты, когда ощущается эмоция и мы хотим работать, и как использовать эти моменты, когда мы не хотим работать?

О. Пытаясь связать эти моменты. Когда вы находитесь в состоянии желания работать, вспоминайте другие моменты, когда вы находились в таком же состоянии, и делайте мысленную связь между ними.

В. Не принесет ли это с собой побуждение работать?

О. В этой системе побуждение должно приходить от осознания вашей ситуации и возможности изменения. Или это может быть даже более простым. Побуждение работать может быть вызвано путем осознания того, что возможно знать больше, чем вы знаете сейчас. Второе относится к знанию, а первое — к бытию. В действительности, вы должны иметь и то, и другое, и все это должно быть проверено. Очень скоро после того, как вы начинаете работать, вы сознаете, что вы начинаете приобретать некоторое знание, которое открывает новые возможности понимания. Человек не может избежать этого, если он действительно пытается работать. И спустя некоторое время человек заметит изменения в себе, изменения, которых он не сможет описать, но которые создадут совершенно иные отношения. Это неизбежно, поэтому это дает человеку определенную оценку и определенное понимание того, что он получает что-то и движется куда-то вместо того, чтобы стоять неподвижно.

В. Как может человек усилить решения?

О. Это зависит от решения. Первая вещь — это знать, что более и что менее важно. Если вы научитесь различать это, решение не будет трудным. Вы должны научиться различать между механичностью и сознательностью на нашем уровне. Вещи, которые связаны с работой, могут быть сознательными. Вещи, связанные с удобством, прибылью, удовольствием, выгодой, являются механическими. Также имеется другая сторона. Если результат решения действительно важен и связан с вашей работой, вы имеете право просить совета. В таком случае вы особенно должны пытаться не решать в одиночку.

В. Я чувствую, что мое отношение к настоящей работе требует полного пересмотра. Настоящая система имеет значимость только для одного “я” — другие “я” не хотят учиться или изменяться. Есть ли какой-нибудь способ, который может помочь мне усилить желание работать?

О. Но кто будет делать это, если заинтересовано только одно “я”, а другие не заинтересованы? Вы говорите так, как будто вы чем-то отличны от этих “я”. Одно “я” может решать, но другое “я” будет рядом вместе с первым и не будет знать об этом. Такова данная ситуация, и вы должны пытаться делать все, что вы можете. Не мечтайте о вещах, которые вы не можете делать, не пытайтесь делать больше, чем вы можете. Никто не может помочь вам в желании работать, вы должны хотеть сами, но если вы не делаете того, что вы можете, вы будете терять и работать меньше и меньше. Если вы пытаетесь вспоминать себя или останавливать мысли три или четыре раза в день, это очень скоро даст вам энергию, только это должно быть регулярным. Как мы можем увеличить силу нашей работы? Только путем работы, нет никакого другого пути. Если вы учитесь делать малые усилия, вы будете иметь малые результаты, а если вы делаете более значительные усилия, вы будете получать более значительные результаты.

В. Как можно быть более уверенным, что имеется конкретная выгода в том, чтобы стать более сознательным и менее механическим?

О. Вы должны решить для самих себя; найдите доводы для этого. Сначала пытайтесь понять, что означало бы быть более сознательным и менее механическим, затем решайте. Только тогда это будет иметь реальный вес. Если отвечу я, это будет мое мнение. Имеются вещи, которые человек должен решать для самого себя, только тогда они могут иметь реальное значение и могут показать реальное понимание.

Мы не знаем, что значит стать сознательным. Но мы не знаем также нашего теперешнего состояния, так как мы живем в иллюзиях. Если бы мы были свободны от иллюзий, тогда стал бы возможным сильный импульс, чтобы выйти из этого состояния-и измениться. Человек не может описать полностью, что означает это изменение, и лучше не пытаться, ибо воображение всегда готово работать и обманывать нас. Лучше изучайте теперешнее состояние. Если вы делаете это, вы ничего не теряете, ибо вам нечего терять.

В. Я чувствую иногда, что я не имею никакого чувства пропорции. Как я могу исправить это?

О. Но в этом все^дело! Это есть цель всей работы. Все, что мы делаем, имеет своей целью приобрести чувство пропорции. Но вы не можете иметь его до вашей работы, поэтому необходимо работать, и тогда, как результат работы, вы будете иметь лучшее чувство пропорции.

В. Я думаю, что наибольшая трудность — это найти мост между нашей обычной жизнью и серьезной работой в настоящей системе. Что является мостом?

О. Нет никакой необходимости искать мост, так как эта система дает возможность начать работу сразу, как раз такими, какими вы являетесь. В то же самое время, когда вы начинаете думать о возможных результатах работы и о том, что случается без какой-либо работы, вы увидите различие. В одном случае все случается, а в другом случае вы должны быть сознательными, чтобы действовать согласно тому, что вы знаете. Нет никакого моста между ними;

какой мост может быть между сумасшедшим и здравомыслящим?

В. Освобождает ли изменение бытия от внешних событий?

О. Это вы должны выяснить путем опыта. Чем больше вы становитесь объединенными в самих себе и чем более вы сознательны, тем меньше вы будете зависеть от обстоятельств. Вы поймете их лучше, определите свой путь лучше и, таким образом, вы станете более свободными. Что касается того, что случается позднее, это должно быть пережито в дальнейших стадиях. Бесполезно говорить об этом теоретически. Вы можете судить по всему, сказанному мной, что я пытаюсь подвести вас к практическим вещам.

В. Самовоспоминание является значительно более трудным в некоторых жизненных обстоятельствах. Следует ли избегать их?

О. Это ошибка — думать, что жизненные обстоятельства, то есть внешние обстоятельства, могут изменить что-либо или воздействовать на что-либо. Это иллюзия. Что касается того, избегать их или нет — пытайтесь избегать их или пытайтесь принимать их как роль, которую вы должны играть. Однако, если вы ухитряетесь избегать их, вы найдете, что ничто не изменилось; могут быть исключения, но общий баланс остается обычно одним и тем же.

В. Если все мы представляем собой слабость и не имеем никакой силы, из какого источника извлекаем мы силу, которая необходима даже для того, чтобы начать работу над собой?

О. Мы имеем некоторую силу. Если бы мы были только слабостью, мы ничего не могли бы делать; если бы мы вообще не имели никакой силы, мы не были бы заинтересованы в настоящей работе. Если мы осознаем нашу ситуацию, мы уже имеем некоторую силу, а новое знание увеличивает эту силу. Таким образом, мы имеем вполне достаточно, чтобы начать. Позднее сила приходит из нового знания, новых усилий.

В. Я нахожу очень трудным работать правильно, так как я не вижу, какой род усилия правилен в одно время и неправилен в другое.

О. Попытка вспоминать себя всегда является правильным усилием, если вы можете заставить себя пытаться. Что бы вы ни делали, просто пытайтесь осознать, что вы делаете это или что вы не делаете чего-то, что вы должны делать. Если вы пытаетесь делать это настойчиво, это даст результаты. Усилие вспоминать себя — это главное, так как без самовоспоминания ничто другое не имеет никакой ценности; это усилие должно быть основой всего. Только этим путем вы можете перейти от механического к более сознательному состоянию.

В. Я все еще не понимаю, каким образом самовоспоминание сличается от мышления о себе?

О. Мышление о себе это другое. Если вы хотите вспоминать себя, лучше всего не думать о себе. Пока вы думаете о себе, вы не будете вспоминать себя. Трудно объяснить разницу словами. Эго как будто вы думаете о себе на одной основе и пытаетесь вспоминать себя на другой основе. Вы сознаете, что вы не вспоминаете себя, что вы не являетесь сознательными, и путем принуждения себя вспоминать это отсутствие сознания вы начинаете вспоминать < ебя. Я не могу объяснить это лучше. Вы не получите правильного меюда сразу, но если вы пытаетесь делать это в ючение некоторого времени, вы найдете некоторую особую линию мысли, которая поможет вам. Тогда вы обнаружите, что если вы думаете о неко-юрых частных вещах определенным образом, это заставит вас » поминать себя. А это есть первый шаг к сознагельносги.

В. Я не знаю, вспоминаю я себя или нет в некоторые моменты.

О, Достаточно знать, что вы не вспоминаете Уловите момеш, ко’ца вы особенно далеки от самовоспоминания в ^то” момент ‘ы вспомните себя.

В. Если я говорю себе: “Я буду вспоминать себя…’->.

О. Ничего не приходиг, вы не можеге начинало таким образом. Либо думайте о чем-то, что приведет к этому, либо осознайте, ч и вы не вспоминаете себя.

В. Я вижу сейчас, в данный момент, что я не вспоминаю себя, чо это не идет сколько-нибудь дальше.

О. Идите глубже. Ничего больше не требуется. Сознавайте больше и больше, глубже и глубже, что ни вы, ни другие люди не вспоминают, что никто не вспоминает себя. Эго приведет вас к самовоспоминанию лучше, чем что-либо другое. Наше затруднение в самовоспоминании зависит, главным образом, от отсутствия осознания того, что мы не помним себя. Позднее многие другие вещи могут войти сюда, но если вы пытаетесь иметь их все сразу, вы ничего не будете иметь. Пытайтесь наблюдать, как проходит ваше время. Скажем, вы находитесь в театре, или находитесь здесь, или идете повидать друзей, затем, когда вы приходите домой, спросите себя, осознавали ли вы себя, и вы обнаружите, что вы не осознавали. Или, если вы находитесь в автобусе, спросите себя, когда вы сходите, «то происходило в пути. Вы увидите, что никогда не вспоминаете себя естественно, вы должны заставлять себя делать эго.

В Тогда как происходят случайные проблески самовоспоминания?

О. Это может быть интенсивная работа центров, особенно когда одна функция смотрит на другую. Когда один центр наблюдает другой центр, впечатления могут быть достаточно сильны, или достаточно противоречивы, или достаточно содействующими, чтобы осуществить самовоспоминание. Многие вещи такого рода вы можете создавать намеренно, ибо вы не можете полагаться на то, чтобы стать самосознательными случайно.

В. Я чувствую, что недостаточно быть уверенным, что мы узнаем состояние самовоспоминания по его особому вкусу, и я хочу знать, как мы можем распознать его интеллектуально, без риска вмешательства эмоции или субъективной мысли?

О. Эмоция не означает вмешательства. Интеллектуальная функция может привести вас только к определенной стадии; дальше вы должны передвигаться на эмоции. Невозможно сказать о самосознании, которое является более высоким состоянием сознания, что оно определенно является возможным или что это легкое переживание, ибо оно означает изменение бытия; поэтому трудно сказать механическому человеку, как он будет чувствовать себя и смотреть на вещи, когда он станет более сознательным. Он спит. Как может кто-либо сказать, что он будет чувствовать или делать, когда он пробудится?

Мы не можем сделать ни одного шага к более высоким состояниям, так как имеется много вещей, от которых мы не хотим отказаться. Каждый из нас хорошо знает, от чего он должен отказаться, но никто не хочет делать этого. Но в отношении к самовоспоминанию это значительно более просто: если человек действительно пытается вспоминать себя всеми возможными средствами, он заметит разницу между своим состоянием и состоянием человека, который не пробует вспоминать себя.

В. Когда я пытаюсь вспоминать себя, мое представление о времени иногда меняется. Является ли это иллюзией?

О. Это вполне возможно, но в отношении к самовоспоминанию мы не должны думать о дополнительных результатах, побочных результатах. Мы должны думать только об определенном факте, что мы не вспоминаем себя, что означает, что мы спим, и что мы хотим вспоминать себя, что означает быть пробужденным. Может быть, субъективное чувство времени и многие другие вещи будут меняться, но это не важно. Что важно, так это тот факт, что мы спим; и усилие пробудиться является важным.

В. Как я могу построить реальное направление, более прочную цель?

О. Опять то же самое — путем построения себя; вы можете быть более сильными.

В. Но мы являемся общей суммой различных “я”. Как можно знать какому “я” доверять?

О. Никто не может знать — таково наше состояние. Мы должны иметь дело с тем, чем мы являемся, до тех пор, пока мы не изменимся, но мы работаем с идеей возможного изменения, и чем больше мы сознаем безнадежное состояние, в котором мы находимся, тем больше энергии мы будем иметь для создания усилий к изменению.

В. Мне достаточно легко понять, насколько механическим я являюсь в большинстве проявлений, но в то же время мне трудно примириться с этой идеей. Является ли это примером несовершенное’! и понимания?

О. Нет. Видите ли, легко понять механичность умом. Но помнить ее всегда, видеть ее в фактах, в вещах, видеть, как все случается, это всегда очень трудно. Это отнимает время.

В. Почему так происходит, что некоторые повторяющиеся ошибки, которые вы можете видеть, невозможно остановить до тех пор, пока кто-либо извне не указывает вам на них?

О. Даже это не поможет. Вы можете продолжать делать их каждый день до тех пор, пока вы не находите причину. Может бять, это зависит от некоторой другой вещи, а эта вещь от другой яртци и т. д. Для всего, что вы хотите изменить, вы должны найти начало. Но мы не говорим сейчас об изменениях, мы говорим точько об изучении. Изменение приходит в дальнейшем. Естественно, если вы находите что-то весьма очевидным, вы должны пытаться это изменить, но это связано с самонаблюдением, так как если что-то всегда случается механически, то вы не можете тто даже наблюдать.

В. Одна из основных идей настоящей системы — это изменение самого себя, не так ли?

О. Сначала необходимо знать, что изменять Основная идея — гго знать себя, хотя, как вы слышали с самого начала, если некоторые вещи не изменяются, вы не можете знать себя, ибо в нашем обычном состоянии в нас есть очень сильное сопротивление к любому изменению или любому виду работы. Люди, которые хотят только знать и не соглашаются с изменением, никогда не научатся знать себя точно так же, как люди, которые хотят только изучать настоящую систему интеллектуально; они ничего не получают и в большинстве случаев оставляют ее очень скоро. Но знать себя это долгий процесс. Сначала мы должны изучать.

В. Не должны ли мы ожидать каких-либо результатов от нашей работы?

О. Какая польза работать без результатов? Но вы не можете обедать их слишком быстро, вы не можете ожидать немедленных результатов. Вы сажаете веточку в землю и вы не можете ожидать большего дерева на следующий год. Рост есть процесс.

В. Недавно вы сказали, что прежде, чем человек сможет узнать себя он должен видеть себя. Означает ли видение себя комбинацию самонаблюдения и самовоспоминания?

О. Нет, просто обладание правильным образом самого себя. Пока вы не получили этот образ, вы не можете начать какую-либо серьезную работу, вы можете только изучать, и даже что изучение будет частичным.

В. Очень трудно быть уверенным в том, что ты говоришь истину самому себе.

О. Да, вот почему я сказал, что сначала нужно видеть себя, а не знать. Мы имеем много образов самих себя; мы должны видеть их, один за другим, а затем сравнить их. Мы не можем сказать с первого взгляда, какой из них является правильным. Это может быть проверено только путем повторного опыта. Это есть то, что в первой группе в Санкт-Петербурге было названо получением мысленных моментальных фотографий самого себя в подготовке к видению себя.

В. Может ли повторный опыт быть ошибочным?

О. Да, мы можем обманывать себя даже в этом. Но когда войдет эмоциональный элемент — совесть, — это будет проверкой.

В. Как человек получает эти мысленные моментальные фотографии?

О. Без камеры. Посмотрите, как вы выглядите, как люди видят вас в том или другом ряде обстоятельств. Вы должны делать это сами, хотя иногда может быть полезным спрашивать у других людей их впечатление о вас, гак как человек имеет ошибочный образ самого себя. Каждый стоит перед зеркалом и вместо самого себя видит кого-то еще. Если вы делаете это, вы получите представление о ваших ролях. Роли часто разделены буферами, поэтому мы не можем следить от одной роли к другой.

В. Значит ли видение самого себя то, что вы видите как свои недостатки, так и то, что с ними делать?

О. Иногда это может быть так. Но вы снова пытаетесь получить определение и объяснение, а я говорю о практике, а не об определении или переводе этого в слова. Я имею в виду фактически видеть. Допустите, что вы говорите о некотором образе, который вы никогда не видели и о котором вы только слышали. Вы можете знать все, что возможно знать об этом образе, но если вы не видели его, вы должны сначала увидеть сами и проверить все, что вы слышали. Видение себя не означает видения всегда. Вы можете видеть себя в течение некоторого времени; затем вы перестаете видеть.

Мы не можем серьезно разговаривать, пока мы не начнем видеть самих себя или, по крайней мере, осознаем, что мы не видим себя, что и нам необходимо это делать.

В. Вы сказали однажды, что необходимо быть серьезным в отношении к работе. Что значит быть серьезным?

О. Сначала необходимо разделить две вещи: быть серьезным и принимать вещи серьезно. Люди обычно думают о том, как принимать вещи серьезно и какие вещи, но никогда о том, что значит быть серьезным. Я скажу вам, что это значит. Быть серьезным значит ничего не принимать серьезно — за исключением вещей, о которых вы знаете наверняка, что они являются важными в отношении к тому, чего вы хотите. Это кажется незначительным, но когда вы применяете это на практике, вы видите, что это единственное и наиболее необходимое решение.

Видите ли, люди, которых нет, не могут быть приняты серьезно с этой точки зрения. В один момент они серьезны, в другой момент они забывают все, в третий момент они снова пытаются найти что-то, в следующий момент они вполне удовлетворены тем, что они имеют. Это значит, что их нет — они не существуют. Сначала они должны существовать.

В. Вы сказали, что некоторые отрицательные эмоции делают серьезную работу невозможной. Значит ли это, что они должны быть абсолютно искоренены до начала работы, и что вы подразумеваете под серьезной работой?

О. Под серьезной работой я имею в виду не только изучение, но и изменение. Сначала вы должны изучить определенные вещи, затем вы работаете, чтобы изменить их. Но так как даже изучение не может происходить без некоторого изменения, поскольку эти два процесса изучения и изменения не разделены полностью, более серьезное изучение, чем в самом начале, может быть названо серьезной работой. С определенными отрицательными эмоциями серьезная работа практически невозможна, так как они будут портить все результаты: одна сторона вас будет работать, а другая будет портить это. Поэтому, если вы начинаете эту работу до того, как вы овладели некоторыми отрицательными эмоциями, тогда, спустя некоторое время, вы можете оказаться в худшем состоянии, чем раньше. Случалось несколько раз, что люди делали невозможным продолжение работы для самих себя, так как они хотели сохранить свои отрицательные эмоции. Были моменты, когда они осознавали это, но они не делали достаточных усилий в то же время, а позднее отрицательные эмоции становились сильнее.

В. Что побуждает людей делать усилия?

О. Две вещи побуждают людей делать усилия: если люди хотят получить что-либо или если они хотят отделаться от чего-либо. Но, в обычных условиях, без знания, люди не знают, от чего они могут отделаться или что они могут приобрести.

В. Должен ли человек долго тренироваться?

О. Все имеет свой собственный срок жизни, и если человек ждет слишком долго, это становится бесполезным и результаты будут только отрицательные. Сокращения пути приходят время от времени, но если мы упускаем их, спустя некоторое время они перестают приходить. Необходимо вспоминать все, что было сказано в различное время об усилии, так как усилие есть основа настоящей работы. Все, что мы можем приобрести, пропорционально усилию;

чем большее усилие мы делаем, тем больше мы можем ожидать. Мы хотим очень больших вещей, мы не осознаем, каких огромных вещей мы хотим. Вначале усилия малы только потому, что в обычной жизни мы не делаем усилий; в жизни все делается для того, чтобы избежать работы, поэтому трудно осознать и признать необходимость усилия. Все наши способы мышления и действия имеют тенденцию избежать усилия любой ценой.

В. Относительно изменения бытия — оно, по-видимому, является возможным только с усилием делать что-либо иное. Следовательно, это порочный круг, так как вы не можете делать что-либо иное, если ваше бытие не изменилось.

О. Нет, это в жизни, но не в школе. Это является иным в любой системе или любом виде школы. В обычной жизни человек ничего не может изменить — мы делаем один шаг вправо и один шаг влево, и ситуация остается одной и той же. Но если человек работает в школьных условиях, то все по-другому. Если человек работает быстро, изменение будет быстрым; если человек работает очень мало, изменение будет пропорциональным. Вы не можете купить большой дом за несколько грошей — вы должны заплатить столько, сколько он стоит. Просто думайте об этом следующим образом: сколько вы платите и сколько изменения вы ожидаете? Мы говорили достаточно и мы можем понять достаточно. Мы должны видеть, сколько мы платим, и тогда мы увидим, сколько мы можем получить. Мы не можем ожидать большего. Ясно ли это? Сколько реальных усилий мы делаем? Если мы обманываем себя, мы не можем знать, но если мы не обманываем себя, мы можем видеть, сколько мы можем ожидать.

Усилие само по себе не помогает, так как вы не знаете, в каком направлении делать усилие. Вот почему необходима школа. Человек, каков он есть, может научиться многим вещам, если эти вещи показаны ему и объяснены; но если он получает эти вещи сам, он будет получать их неправильно и делать ошибки или он просто не получит их. Если бы это было не так, школа не была бы необходимой — некоторые люди, по крайней мере, могли бы получить эти вещи сами. Но они не могут, никто не может.

В. Может ли человек получить многое из книг?

О. Человек может получить некоторые идеи, но он получит одну .вещь и упустит десятки других вещей. Несомненно, имеются книги, в которых написаны очень глубокие тайны, но люди могут читать их и никогда не узнать этих тайн. Это совершенно точно. Опять-таки, это связано с основной идеей, что понимание зависит не только от знания, но также и от бытия. Вот почему человек нуждается в школе. В школе вы не можете обманывать себя и в школе вам может быть объяснено, почему вы не можете понимать. Это значит, что в вас есть нечто, что вы должны преодолеть, чтобы понимать больше. Мы не видим самих себя, но с помощью, с изучением, мы можем видеть значительно больше. Имеются разные степени видения.

В. Несомненно, если человек принимает решение…?

О. Это просто слова. Если бы вы были сильнее, вы были бы способны принимать решения. Такими, какими вы являетесь, вы можете принимать столько решений, сколько хотите, и вы будете продолжать говорить о решениях. Главная вещь — это наша слабость во всем. Мы можем иметь превосходные планы; мы можем сказать, что мы знаем, чего мы хотим; мы можем даже иметь цель, но мы не можем “делать” что-либо. Вот почему мы должны учиться. Мы должны учиться, как делать сначала малые вещи, шаг за шагом. Мы должны начинать с малых усилий. Если мы не делаем малых усилий, мы останемся теми же самыми — в один момент здесь, в другой момент не здесь. Но если мы делаем малые усилия и помним о них, это дает линию, направление.

В. Какие усилия будут наилучшими в момент, когда появляется желание измениться?

О. Необходимо знать в каком смысле вы подразумеваете изменение. Кроме того, усилие не может быть описано. Когда человек понимает свою ситуацию, тогда внутренние противоречия и многие другие вещи дают ему достаточный импульс для совершения усилий. Это осознание сна, внутренних делений, буферов, отрицательности и неприятность таких вещей, которые будут давать ему импульс.

В. Если я полагаю, что я немного изменился с тех пор, как я начал посещать эти лекции, является ли это воображением?

О. Нет. Конечно, вы изменились, так как вы начинаете понимать некоторые вещи, которые вы не могли понимать раньше. Но этого не достаточно. Каждая малая вещь, которой вы учитесь, изменяет 410-то, но, может быть, необходимо большее изменение. Видите ли, •это всеща крупное изменение по сравнению с тем, какими вещи были бы без него; но изменение может не быть достаточно большим с точки зрения приобретения большего изменения или получения чего-то еще, так как изменение не приходит само. Оно приходит как результат определенного усилия в определенном направлении. Необходимость для усилия всегда остается. Изучение невозможно без определенной борьбы, так как в нас имеется много механических вещей, которые не могут быть использованы в процессе приобретения контроля.

В. Как можно определить, изменились мы или нет?

О. Многое можно сказать об этом. Это трудно сделать, но если бы вы могли представить себе, что случилось бы с вами, если бы вы не были связаны с каким-либо видом работы, это было бы ответом на ваш вопрос; если бы вы могли сравнить себя с тем собой, каким вы были бы.

В. Не развивается ли большее количество “я” в борьбе за изменение?

О. Вы все еще будете иметь много “я”, они не исчезнут, но вы будете способны контролировать их и располагать их определенным образом.

В. Нам говорили, что полезно бороться с механическими привычками, но было также сказано, что не следует пытаться изменять вещи. Может ли это быть объяснено больше?

О. То, что я сказал о попытке изменять вещи, относилось к людям в обычных условиях жизни, без школы, без дисциплины, без методов настоящей работы. Я сказал, что в обычной жизни люди не могут изменить что-либо в самих себе, так как, путем изменения одной вещи, они бессознательно меняют другую. Без знания того, как делать это, это совершенно бесполезно. Но в настоящей работе, особенно спустя некоторое время, эта опасность больше не существует, так как путем выполнения всего, что рекомендуется, человек избегает этой возможности ошибочного изменения, потому что ошибочное изменение всегда происходит в одной из бесполезных функций. Если человек изменяет что-либо обычным путем, он либо начинает больше лгать, либо больше отождествляться, либо выражать больше отрицательных эмоций, так как эти вещи более легко подвержены воздействию. Но в настоящей работе мы имеем много защит, и прежде всего самовоспоминание, которое будет останавливать механическую вещь, заменяющую место той механической вещи, которую вы разрушаете. Кроме того, вы должны понять, что для того, чтобы изменить что-либо, необходимо знать, как вещи связаны и как делать это изменение, и что человек не способен ничего изменить до тех пор, пока ему не объяснено, как начинать изменение. Существуют определенные пункты, где человек может начинать, и чтобы реально изменить что-либо, он должен следовать указанному пути. Например, необходимо изменить наш ошибочный способ мышления, сделать наше мышление менее формирующим. Но сначала мы должны найти примеры формирующего мышления. Затем мы можем бороться с выражением отрицательных эмоций, с учитыванием, с воображением — все это есть способы борьбы с привычками. В то же самое время вы можете также бороться с другими привычками, но ваша борьба будет служить только самонаблюдению, так как вы не можете изменить их. Вы можете изменить их только через каналы, которые указаны. Чтобы бороться с привычками и получать правильные результаты, необходимо большее знание — вы еще не достаточно знаете. Но это не причинит никакого вреда, так как это усилие будет уравновешено самовоспоминанием.

В. Почему человек сам не обнаружил пункты, с которых надо начинать?

О. Потому что одно “я” обнаруживает что-то, но в тот же момент другое “я” становится заинтересованным в чем-то другом и берет всю энергию; затем, пока второе “я” работает, третье “я” выходит вперед и т. д. Человек всегда бежит в разных направлениях. Мы не сознаем, насколько это важно.

В. Я не вижу, как человек может чего-то достичь, если он не пытается идти против привычек и изменить свою повседневную жизнь.

О. Да, человек должен делать что-то в этом направлении. Вопрос в том, что он должен изменять. Люди всегда пытаются изменять вещи, которые не являются важными, а то, что является важным, не принимается во внимание и откладывается до завтра.

В. Существуют ли хорошие привычки?

О. Привычки двигательного и инстинктивного центров могут быть хорошими привычками. Привычки в интеллектуальном или эмоциональном центрах никогда не могут быть полезными.

В. Все ли привычки являются видами отождествления?

О. Некоторые привычки вполне обычны и безвредны, но если вы начинаете ставить препятствия на их пути, это даст вам хороший материал для самонаблюдения, и вы будете способны разглядеть отождествление. Эта борьба вводит трение, а без трения вы не замечали бы себя, вы жили бы, как в густом тумане, не замечая никакого тумана. Но второй шаг зависит от вашего решения — вы можете быть просто раздражены этим трением или вы можете использовать его.

В. Не должны ли мы в нашем состоянии сознания делать то малое, что возможно для нас?

О. Мы должны изучать самих себя. Мы ничего не можем делать, пока мы не знаем — мы должны знать, чем мы являемся и что делать. Но в этих лекциях я уже дал вам несколько вещей, которые вы можете делать.

Человек может изучать себя, как он есть. Очень важно изучать это. И я снова повторяю: с самых первых шагов человек должен пытаться изменять некоторые вещи, так как в нашем состоянии хаоса мы не можем даже изучать себя. Мы должны внести некоторый порядок. Мы хотим сделать опись нашего дома и поэтому мы начинаем описывать то, что имеется в нем; но предположите, что в то время как мы делаем это, другие люди в доме продолжают передвигать мебель или мебель двигается сама. Это то, что фактически случается, — мебель двигается сама, поэтому вы должны прикрепить ее к определенному месту.

Школьное знание есть знание, приобретаемое через высшие Центры. То есть, это совершенно иной метод. Нам дали некоторые принципы и некоторые деления, которые не известны в обычной жизни, и если мы начнем изучать себя с этой точки зрения, мы обнаружим многие новые вещи. Когда вы вполне уверены в этих делениях и в этих принципах, тогда, наблюдая себя на этой основе, вы обнаруживаете вещи, которые вы не способны обнаружить без знания этих делений и принципов. Обычным умом мы видим вещи только смутно, и они становятся спутанными, — мы не можем отличить одну от другой, поэтому мы смешиваем их. Но если нам скажут, как это делать, то мы сможем разделить вещи даже нашим обычным умом.

В. Таким образом, наблюдение человека 1, 2 и 3 является более сложным, окольным, но не обязательно ошибочным?

О. Наблюдение может быть вполне правильным, но если человек не знает, как разделить свои наблюдения, он не может прийти к правильным результатам. Очень многое основано на правильных делениях.

В. Хорошо ли начинать с наблюдения одного деления?

О. Нет, вы не можете делать этого, так как вы не можете знать, что вы можете делать лучше всего в данный момент. Поэтому делайте то, что, как вы считаете, вы можете делать лучше всего. Например, вы можете решить наблюдать интеллектуальную функцию, и, вместо этого, вы можете обнаружить себя в эмоциональном состоянии. Вы не можете делать одну вещь, а затем другую, и потом третью, пока вы не имеете контроля. А контроль приходит последним.

В. Имеется ли в наблюдении других людей столько же пользы, как в наблюдении самого себя?

О. Да, но имеются и опасные моменты. Если человек способен применять к самому себе то, что он находит в других людях, тогда это может быть правильным, но, как правило, человек считает, что другие люди это одно, а он — другое. В данном случае человек может видеть что-то в других людях и никогда не применять это к самому себе.

В. По-видимому, самонаблюдение и самовоспоминание становятся более трудными при состояниях физической усталости или коща человек чувствует себя нездоровым. Как можно преодолеть эту зависимость?

О. Состояния нашего тела являются состояниями, в которых мы живем, поэтому мы должны наблюдать и вспоминать или не вспоминать себя в этих условиях, если мы намерены делать это. Мы не можем начинать с изменения условий.

В. Вероятно, наблюдение похоже на самоанализ, оно поворачивает все внутрь?

О. Нет, самоанализ есть то же самое, что и воображение, он не контролируется. Это бесполезно и ничего не приносит. Но в наблюдении вы знаете, что вы делаете и зачем вы делаете это, чего вы хотите достичь, что вы хотите знать. Это не самоанализ, это изучение очень сложной машины. Это, действительно, механика — не психология. Психология приходит позднее.

В. Как человек может наблюдать себя и в то же самое время продолжать глупо кривляться?

О. Потому что он не одно лицо, но много лиц. Одно лицо наблюдает, а другое продолжает кривляться. Если вы можете видеть различных людей в вас в одном случае, это хорошо. Если вы можете видеть их в нескольких случаях, это становится неудобно. Если вы можете видеть их всегда, это есть начало работы.

В. Я наблюдаю, что я очень неестественен. Означает ли про-бужденность то, что человек становится более естественным?

О. Не обязательно, так как люди, какими они являются в обычной жизни, находятся в очень плохом состоянии. Поэтому, для того чтобы стать естественными, они должны сначала стать неестественными. Вы не можете рассчитывать стать естественными сразу. Это было бы возможно, если бы вы начинали на правильном уровне, но мы начинаем ниже уровня.

В. Почему, если человек теряет связь с настоящей системой, все препятствия появляются снова в наихудшей форме? Один человек становится более отрицательным, другой все больше времени проводит в бесполезных разговорах и т. д.?

О. Потому что в результате работы человек получает некоторый вид нового контроля и в то же самое время он теряет механический контроль. Поэтому, если человек теряет связь с настоящей работой, он теряет этот очень малый сознательный контроль и он уже потерял механический контроль. В результате он становится еще хуже.

В. Почему во мне имеется большее сопротивление к работе в смысле настоящей системы, чем к другим видам работы?

О. Потому что другие виды работы являются механическими, а к механическому действию механическое сопротивление меньше. Но если вы берете сознательное действие, то оно встречается с максимальным сопротивлением.

В. Может ли какой-то сильный толчок, который происходит в жизни, быть благоприятным для работы человека?

О. Да, но такие толчки не могут заменить работу. Все, что может быть приобретено в области развития сознания, может быть приобретено только при помощи усилия. Толчок не может заменить усилия; он может действовать на центры, но не на сознание. Сознание не развивается само по себе и не работает само по себе. Толчок может на короткое время раскрыть высшие центры и соединить с ними человека на момент. Он может сосредоточить на определенное время всю энергию в нашем теле, которая обычно рассеяна повсюду, он может собрать ее вместе. Вы можете пробудиться на момент, но, как правило, позднее вы впадаете в еще более глубокий сон. Вы можете даже потерять сознание или быть в очень низком состоянии впоследствии. Поэтому никакой толчок не может увеличить количество сознания; это очень важно понять. Люди обычно смешивают идею сознания и функций. То и другое должно развиваться, но развитие одного не производит развития другого.

В. Что вы подразумеваете под развитием функций?

О. Если центры сбалансированы и приобрели достаточную скорость, они становятся связанными с высшими центрами. Это наиболее легкий способ понять это, но могут быть другие описания. В этом состоянии сознания мы можем быть осведомленными только о работе низших центров; в состоянии самосознания мы можем быть осведомленными о большем. Но сначала мы должны начать очищение.

В. Я понимаю, что никакое усилие быть сознательным не является потерянным и, несмотря на это, будучи отрицательными, мы теряем энергию, которую мы производим. Как может быть верно и то, и другое?

О. Это большая ошибка, так как говорить, что никакие усилия не могут быть потеряны — совершенно против принципов настоящей работы. Люди могут делать усилия всю свою жизнь и все они могут быть потеряны, если люди делают их неправильно. Возьмите любую неправильную школу с какой-нибудь искаженной идеей. Люди, принадлежащие к такой школе, могут делать огромное количество усилий, и все они могут быть потеряны. Человек может делать правильные усилия в течение некоторого времени, а затем, если он останавливается, все эти усилия будут потеряны. Таким образом, усилия могут быть потеряны, если они не сопровождаются правильным отношением и другими усилиями.

В. Что это за чувство настойчивости, которое появляется в человеке в более высоком состоянии?

О. Вначале это магнетический центр, в котором есть смутное осознание нереальности обычных концепций, намерений, возможностей. Затем, когда человек начинает изучать, в какой-то момент осознание сна становится эмоциональным и приобретает силу. Отсутствие понимания означает отсутствие эмоции. Только формирующий центр может работать без эмоции. Каждое правильное осознание становится эмоциональным. Одно из наших препятствий — это то, что мы слишком тупы, недостаточно эмоциональны. Интеллект является очень слабой машиной. Вот почему эмоциональный центр должен быть свободен от отрицательных эмоций, так как иначе мы используем всю его энергию на эти эмоции и ничего не можем делать.

В. Производится ли какая-либо энергия путем самонаблюдения?

О. Конечно. Всякий вид работы производит энергию, только некоторые виды производят ее очень мало, так что необходимо делать последовательные усилия в течение длительного времени для того, чтобы произвести достаточное количество энергии. А другой вид работы может произвести много энергии сразу. Иногда усилие может выглядеть совсем маленьким и быть очень большим в действительности, а иногда очень большое по виду усилие может быть очень малым.

В. Как я могу научиться больше чувствовать? Я живу, в основном, своей головой. Я получаю слишком мало от жизни, и между мною и настоящей системой имеется барьер.

О. Это проблема каждого, так как если бы люди могли чувствовать больше, многие вещи были бы более легкими для них. Но в течение длительного времени они бессознательно создавали так много защитных приспособлений против чувств, что теперь никаких чувств не может быть. Вы должны откуда-то начинать;

есть более трудные вещи и менее трудные вещи. То, что вам действительно нужно, это больше наблюдения и определенный род мышления о самих себе или о чем-либо другом. Если вы придерживаетесь этого мышления, оно может сделать вас эмоциональным; но вы должны сами найти для самих себя, что это такое;

невозможно дать общий совет, подходящий для каждого. Каждый человек имеет некоторые пункты, которые приводят его ближе к эмоциональному состоянию; необходимо найти их. В настоящее время человек должен начинать с этого, вне зависимости от того, что будет в дальнейшем.

В. Прежде чем я пришел к настоящей работе, я испытывал восторг и энтузиазм. Наверное, он был основан на воображении, но теперь я почти не имею вообще никаких чувств.

О. Как я только что сказал, одна из наших наиболее крупных проблем — как сделать себя более эмоциональным, так как мы не можем далеко продвинуться только на одном интеллекте. Единственная вещь — это усилие; усилие и память о различных линиях настоящей работы, попытка не отождествляться, попытка вспоминать себя, попытка того и этого—усилие, усилие… Если вы делаете достаточное усилие, вы станете более эмоциональным. Но тот факт, что это вопрос, который люди задают постоянно (или, если они не спрашивают, то они чувствуют эту проблему), показывает, что люди не делают достаточного усилия.

В. Вы говорите, что необходимо большее усилие. Вы имеете в виду усилие чувствовать эмоцию или усилие в работе?

О. Это просто усилие для того, чтобы работать. Вы не можете делать усилие для того, чтобы чувствовать эмоционально, никакое усилие не поможет в этом, — но вы можете делать усилия. Если вы что-либо делаете, то вы можете делать это без усилия, пытаясь делать настолько мало, насколько возможно, или вы можете вложить в это много усилий. Эмоция может появиться только как результат некоторого напряжения. В обычных условиях, в обычной жизни это только случается; что-то происходит и приводит вас в эмоциональное состояние. Вопрос в том, как производить эмоцию, как сделать самого себя эмоциональным. И я говорю, что в нашем состоянии есть только одна вещь — усилие. Но не усилие по производству эмоции. Нет такого усилия. Но очень сильное непрерывное усилие в любой работе, которую вы делаете, будет, спустя некоторое время, делать вас более эмоциональным. Но, конечно, не сразу. Некоторый период усилий в различных направлениях связан с увеличением ваших эмоций.

В. Почему должно быть трудно совершать усилия?

О. Усилия могут выглядеть трудными потому, что мы умственно не готовы к ним; мы не думаем о них правильно. Мы даже мысленно не принимаем необходимость совершения усилий. Это создает самую большую трудность. Необходимость совершать усилия приходит как толчок, как нечто новое.

В. Я не могу путем усилия достичь того состояния, которое иногда приходит случайно.

О. Вы говорите, что оно приходит случайно. Если это то, что я имею в виду, то это состояние приходит как результат ваших усилий, просто оно не приходит в это же время. Но если бы вы не сделали усилий, оно не пришло бы случайно, поэтому, в действительности, оно не является случайным. Чем больше усилий вы делаете, тем больше вы будете иметь этих случайных моментов самовоспоминания, моментов понимания, моментов эмоционального состояния. Все это результат усилия. Но в этом случае мы не можем связать причину и следствие. Причина, почему мы не можем связать их, находится, возможно, в таких небольших вещах, как отождествление, воображение и т. д. Но причина здесь есть и в некоторый момент она принесет результат. Мы никогда не должны рассчитывать на немедленные результаты. Необходимо работать в течение длительного времени для того, чтобы создать постоянные стандарты, чтобы иметь немедленные результаты; и это приходит только в очень эмоциональных состояниях. Если бы мы могли путем воли, или желания, или намерения стать более эмоциональными, многое было бы иным. Но мы не можем. Мы очень медленны эмоционально, и вот почему большая часть работы, которую мы делаем сейчас, даже если мы действительно делаем ее, не может иметь никаких немедленных результатов. Но ни одно правильное усилие не является потерянным, что-то всегда остается; только оно должно сопровождаться другими и еще большими усилиями. Поэтому первый вопрос в том, как стать более эмоциональными, а это возможно только косвенно, путем совершения усилий. Второй вопрос в том, как использовать эмоциональные состояния, когда они приходят, и это то, к чему мы должны подготовить себя, когда это становится возможно. Эмоциональные состояния приходят, и мы теряем их в отождествлении и тому подобных вещах. Но мы могли бы использовать их.

В. Является ли самовоспоминание единственным способом продлить эмоциональные состояния?

О. Я сказал, что мы могли бы использовать их. Конечно, если вы помните себя, то вы увидите много способов использования этого состояния; это дело наблюдения. Это даст вам иную силу мышления, иную силу понимания. Это нельзя описать, так как это должно быть личным переживанием.

В. Можно ли использовать эмоции для более объективного видения?

О. Да, можно, когда вы имеете контроль над ними. Эмоции могут быть использованы как инструменты для приобретения знания, только если вы можете контролировать их. А что означает контроль? Это контроль над отождествлением и учитывавшем. Контроль — это второй шаг, а первый шаг—это изучение.

Мы говорим об эмоциях, но многие из них мы знаем только по имени. Они столь смешаны с другими вещами, мы отождествляемся с ними так сильно, что мы не осознаем всего, что мы могли бы получить от них, если бы мы правильно их использовали. Все, что мы называем эмоциями — гнев, страх, скука — все эти эмоции могут быть перевернуты вверх дном, и тогда мы обнаружим, что они имеют совершенно иной вкус. Все эмоции могут быть полезны, они являются некоторого рода окнами или дополнительными чувствами. Но в настоящее время мы не способны использовать их, кроме как для создания новых иллюзий; но если бы мы использовали их на то, чтобы видеть вещи такими, какими они являются, мы научились бы многим новым вещам.

В. Как может помочь гнев или ненависть?

О. Направлением их против самих себя. Ненавидьте себя, найдите в себе, что ненавидеть. Когда человек становится раздраженным на самого себя, он может видеть многие вещи.

В. Это подразумевает самокритику?

О. Больше, чем самокритику; критика интеллектуальна, а это чувство. Вся интеллектуальная деятельность — это подготовка материала, и затем эмоциональный центр начинает работать с этим материалом. Интеллектуальный центр, сам по себе, не может помочь в пробуждении. Только работа над эмоциональным центром может делать это, и мы можем пробудиться только через неприятные эмоции — пробуждение посредством приятных эмоций пока не было изобретено. Наиболее неприятная вещь — это идти против самого себя, против своих взглядов, убеждений, склонностей. Пробуждение не для тех, кто боится неприятных вещей, оно только для тех, кто хочет пробудиться и осознать, что значит быть спящим; для тех, кто знает, что необходима большая помощь и встряска. Это действительно вопрос: как обеспечить постоянную встряску для самого себя и как согласиться с ней.

В. До некоторой степени кажется возможным тренировать мыслительный и двигательный центры, но можете ли вы сказать, как мы могли бы тренировать эмоциональный центр?

О. Вы можете начинать двумя способами: первый способ, как я уже часто говорил — это невыражение неприятных эмоций. Мы можем доказать, что это возможно, так как мы можем увидеть, что иногда не выражаем эмоции из-за страха. Например, солдат не выражает своих неприятных чувств перед офицером, так как он знает, что если он выразит их, наказание будет суровым. Таким образом, если это возможно сдержать механически, то возможно делать и сознательно Мы можем влиять на наши эмоции путем отделения ума от эмоций. Ум может быть не только натренирован, но также обучен стоять в стороне и смотреть на эмоции. Тогда, спустя некоторое время, эмоциональный центр начинает осознавать, что продолжать выражать их не стоит, если ум не идет за ним.

Как правило, каждый человек имеет пять или шесть видов эмоций для определенных обстоятельств. Поэтому, каждый человек может знать заранее, что случится, — репертуар весьма ограничен;

мы можем и должны изучать себя с этой точки зрения. Это значительно легче, чем мы думаем, и вполне возможно предвидеть заранее, что случится. Если мы говорим себе что-то серьезно в течение получаса, то мы можем остановить наши эмоции, так как мы знаем все ассоциации, которые будут производить их. Это было бы не так легко, если бы наш репертуар эмоций был неограничен;

но эмоции на завтра очень ограничены; вы знаете очень хорошо, что трудно найти что-нибудь новое. Но вы должны знать очень хорошо все ассоциации и вы должны знать пути, по которым обычно приходят эмоции.

Это наиболее трудная вещь; эмоциональный центр является наиболее сильным центром, который мы имеем. Разум хочет остановить эмоцию, но он слаб” а эмоция сильна. Человек может остановить ее только косвенным путем, и не в тот момент, когда она есть в нем.

В. Плохо ли пытаться?

О. Нет, это хорошо; тогда, постепенно, вы можете узнать, как остановить эмоцию, т. к. это может быть сделано только при помощи определенного мастерства. Единственный путь—это создать новые отношения, противоположные тем эмоциям, которые вы хотите остановить. Тогда, с течением времени, отношение может оказаться сильнее, чем эмоция.

Таким образом, имеются два способа остановить эмоцию: первый — быть сознательным, второй — создать правильные отношения. Но для каждого отдельного случая необходимо иное отношение, поэтому это длительная работа. Мы не просто машины, мы уже испорченные машины. Чтобы понять машину, необходимо усиленно работать.

В. Какое защитное отношение вы предлагаете против отрицательных эмоций?

О. Как я сказал, первое — пытаться вспоминать себя. Если вы сознательны по отношению ко всему, что происходит в вас, вы можете остановить отрицательные эмоции тогда, когда они еще малы. Когда они стали больше, вы не можете. Затем, в наблюдении себя, вы находите вещи, которые делают вас более спящими, более механическими. Вы должны отделять их от вещей, которые могут быть полезны.

В. Это касается самого себя. Но как защитить себя от отрицательных эмоций других?

О. Наше отождествление приносит к нам отрицательные эмоции других людей: оно делает нас восприимчивыми к ним. Если у вас есть конкретный случай, то вы можете ясно представить себе возможность не быть отождествленным и вы увидите, что вы будете менее восприимчивым. Но еще лучше пытаться делать это на конкретном примере. Связь отождествления и отрицательных эмоций не есть теория, это может быть легко проверено. Отождествление более легко понять, чем эмоции; имеются сотни различных отрицательных эмоций, но отождествление всегда одно и то же. Первый шаг к неотождествлению — это самонаблюдение. Человек должен следить за всеми впечатлениями в тот момент, когда они входят. Отождествление работает как в случае притягивания, так и отталкивания.

В. Я вижу теперь механичность в большей степени, и это, кажется, вовлекает меня в большее отождествление, страх и чувство захваченности.

О. Если вы имеете в виду страх механичности в себе, то этот страх может быть полезным, так как вы уже знаете достаточно об этом и о том, как бороться с этим, как противостоять этому.

В. Я пытался останавливать выражение отрицательных эмоций для того, чтобы бороться с механичностью, но эти усилия очень быстро пропадают, и необходимость пробуждения забывается.

О. Это потому, что вы пытаетесь делать это на малых эмоциях. Если вы пытаетесь не выражать сильные эмоции, вы будете сохранять пробуждение дольше. Если бы вы вспомнили о борьбе с выражением действительно сильных эмоций в правильный момент, то вы увидели бы разницу.

В. Я озадачен вопросом выражения эмоций: если положительные эмоции находятся вне обычного человеческого опыта и нам говорят не выражать отрицательных эмоций, значит ли это, что мы не должны выражать какую бы то ни было эмоцию?

О. Нет, необходимо находить путь между тем и другим. Мы должны быть настолько эмоциональны, насколько возможно, ибо мы упускаем многие восприятия, идеи, понимание, потому что в данный момент мы не эмоциональны. Многие восприятия приходят через эмоции. Мы не имеем никаких положительных эмоций, но мы можем сказать, что мы имеем отрицательные эмоции и приятные и неприятные эмоции, которые не являются отрицательными.

В. Положительная значит не отрицательная?

О. Да, и не только это. Эмоция, которая не может стать отрицательной, дает огромное понимание, имеет огромную познавательную ценность. Она связывает вещи, которые не могут быть связаны в обычном состоянии. Иметь положительные эмоции советуется и рекомендуется в религиях, но они не говорят, как получить их. Они говорят: “Имейте веру, имейте любовь”. Как? Христос говорит: “Любите врагов ваших”. Это не для нас, мы не можем любить даже наших друзей. Это то же самое, что сказать слепому человеку: “Ты должен видеть”. Слепой человек не может видеть, иначе он не был бы слепым человеком. Вот что означает положительная эмоция.

В. Как мы можем научиться любить наших врагов?

О. Научитесь сначала любить самих себя — вы не любите самих себя достаточно; вы любите вашу ложную личность, не самих себя.

Трудно понять Новый Завет или буддийские писания, ибо они являются записями, сделанными в школе. Одна строка из этих писаний относится к одному уровню, а другая — к другому уровню.

В. Имеете ли вы название для эмоции, которая не является отрицательной?

О. Она может быть наслаждением или страданием. Но обе могут стать отрицательными, ибо тенденция является следующей:

каждая эмоция может либо стать отрицательной, либо дать рождение другим отрицательным эмоциям.

В. Не составляет ли инстинктивный центр хорошую замену для эмоционального? Например, любовь, выражаемая животными и маленькими детьми…

О. Мы не можем говорить о животных, когда мы говорим о человеке. Инстинктивные отрицательные эмоции имеют свое собственное место и свои собственные естественные причины, но эмоциональный центр заимствует результаты этих причин и подставляет воображаемые причины. Очень интересно видеть отсутствие симметрии между приятными и неприятными эмоциями. Приятные эмоции не могут сильно расти, они ограничены. Неприятные эмоции могут расти. Но это относится только к нашему сегодняшнему состоянию сознания; в другом состоянии симметрия восстанавливается, потому что там приятные эмоции также могут расти. Конечно, мы не можем проверить это до тех пор, пока мы не окажемся в другом состоянии сознания. Почему неприятные эмоции могут расти? Потому что нет никаких границ для ненормального состояния машины. Но удовольствия ограничены силами нашего восприятия. Это одна из неприятных сторон нашей ситуации.

В. Я полагаю, что мы так привыкли судить по результатам, что мое затруднение состоит в том, что я не понимаю, достиг ли я чего-то или нет, когда я делаю усилия в работе.

О. Я вполне понимаю. Но, видите ли, слишком рано говорить о результатах. Придет время, быть может, очень скоро, когда вы начнете видеть некоторые результаты, но пока нет. В обычных условиях мы судим по результатам. Если мы изучаем язык, мы знаем, что спустя некоторое время мы будем способны читать короткие предложения, затем небольшие абзацы, потом короткие рассказы. Но если вы берете психологическую сторону работы, вы должны делать усилия наблюдать, усилия вспоминать себя, но сначала вы не будете видеть никаких видимых результатов. Затем, спустя некоторое время, вы увидите некоторые результаты, но вы не можете торговаться.

В. Но как могу я сказать, что я установил для самого себя

что-то, что поведет меня дальше?

О. Только вы можете ответить на этот вопрос. Это зависит от вас—насколько вы понимаете, насколько вы подготовлены. В один день одна ситуация, в другой день другая. Один день вы работаете, другой день вы можете сделать небольшую ошибку, которая может заставить вас потерять все результаты вашей работы. На следующий день вы снова можете работать. Вы изменяетесь все время, поэтому, вплоть до некоторой определенной стадии, невозможно

ничего сказать.

В. На какой стадии человек способен не терять? О. Это так далеко, что бесполезно обсуждать это. Мы можем потерять все. Но даже эта способность не терять приходит постепенно. На некоторой стадии человек способен не потерять одну вещь, затем, далее, он способен не потерять другую вещь и т. д.

Это приходит постепенно.

В. Я хочу знать, как увеличить для себя ценность работы? О. Невозможно ответить на этот вопрос, так как только вы можете знать, как увеличить для себя ценность работы. Вы должны думать, вы должны сравнивать обычные идеи с этими идеями; вы должны пытаться находить, в каком смысле эти идеи помогают вам. Все, что мы делаем в настоящей работе, имеет тенденцию увеличивать ценность, поэтому не упускайте ничего, что дается, так как все идеи имеют эту цель. Каждый принцип будет увеличивать ценность настоящей работы, он не может уменьшать эту ценность. Но для увеличения ценности не может быть никакого

специального метода.

В. Неужели настолько, насколько человек желает других вещей в жизни, ровно настолько же отнимается от его желания работать?

О. Не обязательно. Имеется много вещей, которые мы можем иметь в жизни и все-таки работать. Совершенно ошибочно думать, что они всегда противоречивы, хотя они могут быть противоречивы. Человек может желать таких вещей в жизни, которые делают работу невозможной. Поэтому он должен учиться выбирать между желаниями, ибо некоторые вещи несовместимы. Это формирующий метод делит вещи на “вещи в жизни” и “вещи в работе” и соединяет все так” как делаете вы. Вы должны делить лучше, видеть лучше.

В. Существует ли средство для различения между важными и несущественными вещами? Вся моя жизнь наполнена беспокойством о ближайшей веши, которую я собираюсь делать, и я теряю из виду общую идею настоящей системы.

О. Это может показать только опыт и искреннее отношение. Если вы искренни, или пытаетесь быть искренними, и в то же самое время пытаетесь наблюдать, то спустя некоторое время вы увидите, что трудность различения становится меньше и меньше, и вы будете видеть то, что несущественно. Человек не может описать, что является важным и что нет, так как это субъективно, в один момент одна вещь является важной, в другой момент — другая. Опять-таки, сюда входят личности: что важно для одной личности, может быть несущественным для другой.

Одна из первых вещей — это помнить о различных личностях в вас и, особенно, когда вы находитесь в эмоциональном состоянии, не думать “я”. Личности, основанные на симпатиях и антипатиях, целиком ошибочны; человек должен всегда начинать с личности, основанной на магнетическом центре. Тогда вы можете видеть другие личности, противоречат они ему или нет. Эта идея различных личностей, идея, что вы не едины, что вы множество, всегда должна быть связана с самовоспоминанием.

В. Я никогда не был способен убедиться в том, что другой человек достиг самовоспоминания.

О. Вы не увидите доказательства. Даже если бы все другие люди были способны помнить себя, а вы бы не были, даже это вам бы не помогло.

В. Нет, помогло бы, так как они имели бы больше информации.

О. Для самих себя, не для вас. Вы должны доказать это самому себе. Никто не может вам это доказать.

В. Так как мы работаем над самими собой, не означает ли это, что мы приобретаем высшее сознание?

О Нет, это может занять очень долгое время Мы хотим приобрести контроль высших состояний сознания, но прежде всего настоящая система говорит о приобретении контроля над обычными способностями, над мыслями, над эмоциями, и в приобретении этого контроля мы должны исключить определенные вещи и создать возможность самовоспоминания. Поэтому сначала мы должны приобрести контроль над простыми, обычными вещами. Только тогда мы можем ожидать большего. В этой системе имеются последовательные ступени — человек не может прыгать.

В. Я нахожу, что разрушительное отношение к идеям системы, которое начинается с возражения и попытки отыскать трудности, мешает мне применять их практически. Каков наилучший метод уменьшения этого отношения?

О. Путем изучения. На самом деле, это интересное наблюдение, так как многие люди, не обязательно только в настоящей работе, живут только возражениями; они думают, что они умны, только когда могут найти возражение на что-либо. Когда же они не находят никаких возражений, то они не чувствуют себя работающими, или думающими, и т. д.

Я замечаю из вопросов, которые мне задают, что люди не понимают, как приходят новые вещи; затруднение в том, что мы слишком привыкли мыслить в абсолютных категориях—все или ничего. Но необходимо помнить, что все новое приходит сначала в проблесках. Оно приходит и затем исчезает, приходит снова и исчезает снова. Только спустя некоторое время эти проблески становятся длиннее, а затем еще длиннее.

В. Какими средствами можем мы продлить эти проблески?

О. Путем повторения причин, которые произвели их. Я не хочу давать пример, так как это уведет в воображение. Все, что я хочу сказать, это что, например, путем определенных усилий самовоспоминания человек может видеть вещи, которых он не может видеть сейчас. Наши глаза не столь ограничены, как мы думаем, есть много вещей, которые наши глаза могут видеть, но

не замечают.

В. Каковы наши наибольшие трудности?

О. Отсутствие понимания и медлительность понимания, так как понимание обычно приходит с опозданием примерно на два года. Другой принцип, о котором я уже говорил и который необходимо помнить, это что работа не стоит, она не остается одной и той же. Один год имеет определенные требования, следующий год требует чего-то еще, и это продолжается. И большею частью случается, что люди готовы для требований двухлетней давности. Люди, которые хотят продвигаться, должны поднять свой стандарт, и это не должно делаться по моему внушению; вы должны думать сами, в каком смысле и в какой форме должен быть поднят стандарт. Вы должны думать о деталях—вещи, которые прежде были только рекомендуемы, должны теперь стать правилами для вас (но не в смысле “школьных правил”, применяя слово “школа” в его обычном значении). Должна быть понята необходимость этого. Мы пришли к стадии, когда мы должны быть серьезными, а это означает самоограничение, ограничение ложной личности. Свобода “я” зависит от ограничения ложной личности, им невозможно быть свободными одновременно, одно или другое должно быть принесено в жертву.