Суть Закона Трех (The Law of Three) состоит в том, что существуют три силы: активная, пассивная и примиряющая; то есть подразумевается, что есть две противодействующие силы, и это противоречие нужно преодолеть. С этим связана любая идея борьбы, сопротивления, волевых усилий и так далее. Если в таком ключе рассуждать о мужской и женской энергиях, то мы, само собой, получим идею борьбы полов. Но бывают ситуации, когда обе силы стремятся к одной цели и никоим образом не противоречат друг другу Лишь в таком случае происходит соединение в любви; лишь тогда может родиться что-то новое, качественно иное. То же верно и в отношении энергий тела и ума, если я правильно понимаю мадам де Зальцманн. Лишь когда эти энергии взаимодействуют и соединяются в любви, возникает что-то новое.
Вот такое же чувство рождается, когда видишь фреску Микеланджело в Сикстинской капелле: Творение – это когда сближаются Бог и человек, верхнее и нижнее. Насколько я понимаю, этот взгляд в индийской традиции не особенно в чести. Там всегда преобладает стремление освободиться от кармы, от тела, от всего царства пространства-времени. Но для чего нам свобода? Для чего освобождение, если не для правильных взаимоотношений между Небом и Землей, как внутри себя, так и снаружи?
Сегодня утром во время тихой работы я пережил нечто необычайное. У меня возникло такое сильное и явное ощущение, что тело, как невесту, зовут на брачный пир, в котором жених – это высшая энергия. На брак приглашены все час тела. Поле нужно вспахать, возделывать его и охранять.
В моем мозгу молнией пронеслась мысль, что «Гита Говинда» и «Песнь Песней» воспевают вот такую любовь. Тонкое, восприимчивое, глубокое чувство – это новое творение. Это есть тонкое тело, или душа. Это тонкое тело – Мария, зачавшая от Духа Святого и родившая Слово.
Влияние головы, пустопорожних мыслей, видимо, сродни действию негативных эмоций и напряжения в теле: они мешают союзу Вот с этим и нужно бороться, здесь нужно быть на страже. Брачную палату следует оградить от посторонних. То, что происходит между влюбленными, дело тонкое, и для этого должно найтись походящее тихое место.
Нужно быть и воином, и любовником. Во всех духовных книгах иногда один аспект подчеркивают сильнее, чем другой, но нужно сочетать в себе и то и другое. Кришна одновременно и воин, и любовник. Нужно быть мудрецом-королем (раджариши) и воином-любовником (вирапреми).
* * *
Вчера на занятии мадам де Зальцманн сказала: «Земле нужна сознательная работа. Ей нужна высшая энергия. Если я не пускаю высшую энергию в свое тело, как еще ей прийти на Землю?»
Я очень глубоко ощутил это во время медитации. Подобно тому, как деревья становятся для нас проводниками солнечной энергии, так же и мы через нашу работу можем помочь высшей энергии сойти на Землю. Земле нужна наша работа, потому что мы можем быть проводниками или станциями, передающими энергию от Солнца Земле.
Мадам де Зальцманн сказала: «Когда человек ощущает связь с высшей энергией, он не реагирует автоматически. Он видит, что все чему-то служит. И на то, что происходит внутри, у него нет автоматических реакций. Человек понимает, как можно использовать энергию, которая тратится на негативные эмоции и повторяющиеся мысли».
Я сказал ей, что чувствую в глубине души большое сопротивление Работе и трансформации. «Я недостаточно ощущаю потребность в этом. Я не понимаю, что работать нужно, что эта необходимость назрела. Неужели я на самом деле не вижу весь ужас своего положения? Я помню, как Кришнамурти сказал мне однажды: «Вы не видите, что дом горит». О чем нам всегда надо помнить и о чем мы всегда забываем: в обычном состоянии сознания мы отрезаны от Истины, от энергии, которая поможет нам видеть ясно, придаст смысл и значимость нашей жизни. Из-за тщеславия, лени, страха и зависимости от желаний мы отрезаны от великого царства Бытия и изолированы от мира на очень маленьком клочке пространства, называемом «я сам». Никакая деятельность, никакая слава и удовольствия не имеют смысла, если ты отрезан от самого главного. Иногда я чувствую, что понимаю слова мудреца Яджнавалкья в одной из древних Упанишад: «Лишь ради истинного Я (Атман) мы любим семью, или царство, или даже самих себя»
Ни в каком учении нет смысла, если оно не приводит к познанию истинного Я. Я должен страдать оттого, что отрезан от высшего Я, не ощущаю связи с ним. Единственное, что по-настоящему нужно, – все больше отдаваться своему истинному Я. Для этого надо жить с ощущением свободы, но без чувства страха. Пока тобой владеет страх, нельзя понять что-то истинное. Но ужас отрезанности от Истинного не есть страх в обычном смысле слова. Этот ужас исходит не от низшего я, он происходит от мимолетного соприкосновения с истинным Я, которое желает воплотиться и которое нужно питать.
Как работать со всей отдачей, чтобы уменьшить печаль Того, Кого ничто вместить не может? Его бесконечность. Если это нас волнует не только на словах, нужно быть готовым преднамеренно страдать и жертвовать чем-то.
* * *
Мне часто кажется, что мадам де Зальцманн говорит что-то новое, не то, чему учил Гурджиев, хотя очевидна преемственность учения. Видимо, теперь акцент не на том, что нужно предпринять усилие, а на том, что нужно отдать себя высшей энергии, которая приходит из области над головой. Возможно, теперь ученики готовы к этому.
И, похоже, она говорит об этом лишь последние четыре или пять лет. Она сказала: «Вся работа связана с высшей энергией и с тем, что нужно позволить ей пройти через себя, даже при движении. В этом помогают танцы».
С одной стороны, в Работе – особенно в книгах и лекциях Успенского и Гурджиева – постоянно говорится о волевом усилии, сознательном труде, целенаправленных действиях и так далее. С другой стороны, как, в частности, подчеркивает мадам де Зальцманн, надо отдавать себя, все отпускать. В продвинутых стадиях медитации человек даже не думает о теле.
Тело будто во сне, оно остается в одном положении и ничего не требует. Имеет значение только тонкое внимание, свободное от эгоцентричных мыслей ума и тела. Можно сказать, что забвение, в каком-то смысле, отчасти воспоминание о связи с истинным. Это нужно понимать, чтобы отрешиться от собственной воли, усилий, целей и так далее, чтобы суметь услыхать призыв свыше и служить высшей цели. Как сказала мадам де Зальцманн, «нужно и совершать усилие, и все отпускать. Важно знать, где эта точка перехода. Граница очень тонкая. Низшее я делает усилие, но потом оно должно стать пассивным. Всегда ищите равновесия».
Я понимаю, что большая часть усилий уходит на то, чтобы исправить искаженное время. Лишь тогда можно пребывать здесь и сейчас. Это «сейчас» – оно во времени, но оно вне времени; тут речь скорее о качестве бытия. Мы желаем жить именно так, в вечности, и нам необходимо освободиться от времени. Время и мысль очень тесно связаны. Действие может быть священным лишь в том случае, если оно родилось в вечности и проявилось в настоящем времени.
* * *
Вчера вечером на занятии с мадам де Зальцманн я медитировал очень глубоко. Я все лучше понимаю, что можно прочесть много книг, с восторгом говорить о высших идеях и пережить какое-то расширение ума, но от этого человек не трансформируется. Конечно, можно оставить мысли о высоком, и тогда нас поглотят приземленные заботы: счета, инфляция, новости дня и прочее. В этом тоже нет гибкости. Если мы не осознаем себя и не видим себя ясно, нас порабощают повторяющиеся мысли. Как можно освободиться от того уровня, где мы зациклены на себе – на деньгах, славе, пище и сексе, – где коренятся все страхи и желания? Как мне освободиться от самого себя, целиком состоящего из страхов и желаний? Я понимаю, что мне мало теорий. Мне нужны конкретные факты. Но готов ли я заплатить, сколько потребуется? Я понимаю все лучше, что жертва, которую нужно принести, – это отказ от попыток самоутвердиться.
Париж, апрель-май 1983