Вчера вечером на занятиях в группе в Нью-Йорке кем-то был задан вопрос о страхе смерти, и мадам де Зальцманн ответила: «Энергии разного качества имеют разный срок жизни. Энергии высших уровней не умирают, когда наступает смерть на низших уровнях. Со смертью тела умирают не все энергии тела. Более высокие энергии могут пребывать в теле, но их источник – вне тела.
Работа состоит не только в том, чтобы ощущать свою правую руку. Зачем ощущать? Наше внимание настолько рассеяно, что нужно учиться направлять его на тело, чтобы мы ощущали тело, чтобы твердо стояли на земле. Эти упражнения выполнять необходимо, но это еще не работа. Основная идея Работы в том, что наши энергетические центры не находятся в гармонии между собой. Но почему вы должны в это верить? Вы ощущаете это? Вы понимаете, что теряете оттого, что утратили целостность? Цель Работы – в том, чтобы привести эти Центры в состояние гармонии, тогда проявится высший ум. Когда вы понимаете, что внимание рассеивается по причине вашей пассивности, не пытайтесь что-то предпринять; самое главное – постоянно ощущать это и страдать от этого. Подобный опыт – источник нового знания. Вы недостаточно страдаете».
Потом, дома у Уэлчей, мы читали заметки Гурджиева о занятиях с парижской группой. Многое из прочитанного было актуально и очень полезно. Там говорилось о том, что бороться с собой нужно на деле, а не только на словах. Ученикам советовалось выделить для работы определенное время. Если не удается Работать, нужно читать об этом, думать об этом, говорить об этом. Если не делаешь того, что связано с работой, не делай вообще ничего, просто оторвись от дел. Пусть работу стимулирует какая-нибудь сильная привычка, например привычка курить или есть. Не кури, если не выполнишь то, что решил сделать.
Я не хотел бы чрезмерно увлекаться этими идеями, но сам отчетливо чувствую, что с собой нужно бороться на деле, в повседневной жизни, иначе все, чем я могу похвастать, – это красивые теории и слова. Я понимаю, что мне нужно по-настоящему вести внутреннюю работу. Я нахожу повод отлынивать, что бы ни решил сделать. Все время возобновлять работу и работать на деле – вот насущная необходимость.
Нет смысла жалеть себя или лить слезы оттого, что мне не хватает силы воли и способности понять. Когда мадам де Зальцманн говорит: «Если необходимо, накажите тело», – я отказываюсь это слышать. Я вдруг перестаю понимать ее слова или не желаю их принять. Потом, через несколько дней или недель, я обращаюсь к ней снова и прошу о помощи. Я хнычу: вот бы мне прямо сказали, что нужно делать, как работать в полную силу. Мне должно быть стыдно за себя. «Если нужно, наказывайте тело», – разве это не достаточно внятный совет? Все-таки до чего мы любим оправдывать и обманывать себя!
* * *
Был День святого Валентина, поэтому я решил подарить мадам де Зальцманн цветы. Горничная собиралась было отнести мой букет, как это принято. Я сказал, что хотел бы лично вручить цветы. Горничная, дородная негритянка, была очень добра ко мне и сказала: «Будьте влюбленным!» Я подарил цветы мадам де Зальцманн и вместе с ними положенный в этот день поцелуй. Мне показалось, она была рада. Она с чувством сказала: «Merci, monsieur» («Спасибо, мсье»).
Но на этот личный обмен любезностями было позволено потратить лишь несколько мгновений. Мадам де Зальцманн призвала к работе. Она много раз подчеркивала необходимость активно действовать в повседневной жизни. «Это уче-ние призвано сотворить из нас не ангелов, но людей».
Мы поехали на машине в Фонд, где лорд Пентланд организовал для мадам де Зальцманн просмотр видеозаписи встречи, организованной в прошлом году группой из Сан-Франциско, которую вели мы вместе с Фритьофом Капрой. Интересно было посмотреть запись вместе с мадам де Зальцманн. Ее присутствие изменило мое восприятие, и я мог взглянуть на себя более беспристрастно. Оказывается, я говорю гораздо медленнее, чем не казалось, и очень напряжен, даже агрессивен.
* * *
Я спросил у мадам де Зальцманн: «Как я могу быть уверен, что переживаю в точности то, о чем вы говорите? Возможно, я просто думаю, что понимаю вас. Я хочу ясно ощущать, что есть связь между энергией тела и энергией ума». Я попросил ее понаблюдать за мной во время работы, когда я пытался установить внутри себя эту связь. Она была очень внимательна и чутко ощущала мое внутреннее состояние. Время от времени она говорила: «Вот сейчас связь правильная», «А сейчас вы ее утратили».
Теперь я лучше понимаю, что такое связь между энергиями ума и тела. Недостаточно ощущать какую-то часть тела, присутствие высшей энергии нужно ощущать во всем теле. Ощущение какой-то части тела может способствовать установлению связи, но если слишком сосредоточиться на ощущении, то, напротив, можно даже отвлечься. Она сказала, что не надо форсировать внимание или слияние энергий, нужно просто наблюдать. Это само по себе приведет к слиянию энергий, с той или иной степенью успеха; но она снова подчеркнула, что не надо издеваться над телом или умом или игнорировать их. «Низшее я (эго) не совершает никакой работы. Низшее я – это не тело и не ум».
Я отчетливо понимаю, что без связи между энергиями тела и ума в моей жизни мало смысла. От слияния энергий действительно возникает новая сила, или энергия, но, вне всякого сомнения, установить эту связь не в моей власти. Я понимаю, что высшее нельзя завоевать; за ним нужно ухаживать, словно за любимой, выказывая внимание и заботу.
Я рассказал мистеру и миссис Уэлч о том, как прошла встреча с мадам де Зальцманн. Их обоих очень заинтересовали мои вопросы, особенно им понравилось, что я попросил понаблюдать за мной во время работы и прокомментировать, как мне удается соединить энергию сознания и тела. Доктор Уэлч заметил что мадам де Зальцманн была словно биологический датчик, замерявший параметры моего внутреннего состояния. Я подумал, неужели она на самом деле видела мое внутреннее состояние? Неужели внутреннее состояние человека не секрет для зорких глаз? Во всяком случае, у меня сложилось о ней именно такое впечатление.
* * *
Когда в следующий раз я поехал в Париж, в аэропорту меня встретил друг, который отвез меня в Мезон. Мы приехали как раз ко времени ланча. Я не спал всю ночь, но чувствовал себя весьма бодро. Мадам де Зальцманн говорила о том, что необходимо целенаправленно работать – не только для себя но и для мира. «Миру нужны определенные вибрации, они возникают лишь в том случае, когда некий круг людей целенаправленно работает».
Мне удалось встретить мадам де Зальцманн после ланча. Она, как всегда, была великодушна ко мне и высказывалась очень прямо. Она сказала, что я могу посещать все занятия, на которые ходил в прошлом году, а также ее группу по средам. Она вновь повторила, что мне следует сойтись с Мишелем. «В нем есть что-то особенное. Его до двадцати лет или около того воспитывал мсье Гурджиев. Мсье Гурджиев заронил в нем нечто важное».
Я ответил, что не хотел бы ей докучать и тратить ее время попусту. Я приехал просто чтобы побыть рядом с ней. Я спросил, есть ли у нее время. «Да, я найду время. Может быть, не завтра, потому что я вас не ждала. Потом я смогу назначить встречу. Двадцать пятого мая я улетаю в Лондон на десять дней. Вы можете отправиться со мной, если желаете. Поживем – увидим».
* * *
Мадам де Зальцманн сказала: «Вы мне должны описать, как работаете со своей группой».
Я только начал думать, что ей ответить, как она спросила, чего я хочу. Я сказал: «Я хочу испытать знание, попробовать его на вкус. Я много прочитал, могу выступать с лекциями об этом, но не знаю ничего на опыте. Я хочу все знать на опыте».
Она сказала: «Par la sensation… une sensation suffisante» — «Для ощущения… достаточно ощущения».
Точно, это так. Я стремлюсь пережить такие чувства, которых будет достаточно, чтобы это знание стало вещественным, чтобы его можно было потрогать, нарезать. Она сказала: «Для ого требуется внимание. Усильте внимание. Идеи нужны, но этого мало. Вам нужен опыт.
Человек должен ощутить, что он развален на части. Постоянно ощущайте это, страдайте из-за этого. Тогда возникнет новое чувство, которое может что-то переменить. Работа не обращает ум к телу. Обычное сознание должно быть совершенно тихим. Лишь тогда может установиться связь высшего сознания и тела. Это требует внимания, активного внимания». Я признался, что придумываю себе поводы не работать. Она заметила: «Не вы, а ваше себялюбие придумывает эти поводы». Я задумался, что именно может научить активному вниманию. Она ответила: «Видение того, что вы нецелостны и что вы хотите стать целостной личностью».
Галифакс, февраль 1981, Нью-Йорк, февраль 1981, Париж, май 1981