Мне понравились слова мадам де Дампьер о «Беседах Вельзевула с его внуком»: «Важно то, какое действие сказанное возымело на меня; неважно, что именно имелось в виду. Некоторые воспринимают текст «Вельзевула» слишком буквально. Гурджиев так его сочинял, чтобы у людей не возникало обычных ассоциаций. Иногда он вставлял словечко, которое переводится как «бог-бог-бог» с трех разных языков или «долг-долг-долг», а люди выискивают в этом особый смысл».
Видимо, в Париже нет специальных групп по изучению «Вельзевула», по крайней мере, в настоящее время, хотя существует группа по изучению «Фрагментов». Мадам де Дампьер сказала, что людей в группах просят вспомнить внутренний опыт, связанный с каким-то важным словом или идеей, и попытаться связать свой опыт и слова книги.
Мы говорили о роли идей; я сказал, что хорошо понимаю, что высшие понятия нельзя охватить низшим умом. Однако людей, обладающих высшим умом, таких, как мадам де Зальцманн, похоже, не увлекают разговоры об идеях. Меня поразило замечание одного древнего поэта, писавшего на санскрите, который утверждал: «Книга бесполезна для тех, кто не ведает. И бесполезна для тех, кто ведает. Следовательно, книга бесполезна!» Так идеи бесполезны?
Очевидно, что священные книги и идеи нужны для того, чтобы сфокусировать ум и дать ему какое-то направление. Но, видимо, надо быть осторожным, дабы не впасть в фанатизм и не решить, что какая-то идея или фраза абсолютно истинна. Очевидно, что великий источник Истины превосходит любую форму, какой бы совершенной она ни была. Об этом говорит существование в Индии огромного множества богов, философий, космологий и мифологий. Бесконечность (дословно: Брахман) нельзя охватить никакими законами, формой или понятиями, сколь бы хитроумными они ни были. Иногда можно Это узреть на краткий миг (пережить даршан), но Это нельзя заключить в рамки какой-то единственно верной формулировки, как пытаются сделать фундаменталисты всех религий. В тот момент, когда я думаю: «Это одно есть Бесконечность», – я уменьшаю ее до малых размеров. Как говорится в одном из чудесных высказываний Будды, «человек удаляется от мудрости, когда думает: „Вот это Истина, и ничто другое"».
Мадам де Дампьер сказала: «Однажды нашли записи Гурджиева, в которых говорилось о „Законе Девяти". Возможно, это то, что позднее превратилось в „Закон Семи". Он не хотел, чтобы люди переставали мыслить гибко и зацикливались на чем-то одном, утверждая: „Это так, и вот что это значит". Он всегда стремился к тому, чтобы нас озадачивало сказанное, чтобы мы опирались на то, что понимаем по-настоящему, что знаем на собственном опыте, чтобы мы уже от этого могли идти дальше».
Нетрудно увидеть, как идеи и практики становятся косными, когда окончательно формируется традиция и появляются ее приверженцы. Те самые идеи и практики, которые возникли, чтобы пробудить нас от сна, могут снова усыпить нас. Все великие учителя так или иначе говорили об этом; и это особенно подчеркивается в Евангелиях: «Имея очи, не видите? имея уши, не слышите?»
Мадам де Дампьер вспоминала: «Однажды на уроке танцев Гурджиев сказал, что ему нужно придумать шесть слов. Он придумал „отец", „мать", „брат", „сестра", „я" и подыскивал шестое слово. Кто-то предложил „идиот". Он рассмеялся и взял это слово. Теперь есть люди, которые выискивают в этом глубокий смысл, все воспринимают слишком серьезно. А он часто просто делал что-то шутки ради».
Нельзя не восхищаться теми, кто прилежно изучает значение отдельных слов, в частности, в тексте «Вельзевула», который особенно провоцирует на подобные размышления. Наверное, это помогает не уходить далеко от текста. Разум нужно чем-то занять; иначе он сам займет себя мыслями о колебаниях цены на хлопок в Египте и прочей ерундой. Можно быть вблизи храма и измерять толщину стен или делать что-то необходимое для поддержания храма в надлежащем состоянии. Всегда есть риск чрезмерно увлечься тем, что продается возле храма, или же увлечься интересной флорой и фауной в Городе Обезьян, как в книге Рене Домаля "Гора Аналог".
Все традиции говорят о том, что разум должен утихнуть, чтобы пришло что-то свыше. Возможно, наполнять разум правильными мыслями – один из способов привести его в тишину. Разве идеи – не часть науки бытия, которой учит Гурджиев? Я помню, как мадам де Зальцманн сказала много лет назад в Нью-Йорке: «Идеи, музыка и танцы в учении Гурджиева дополняют друг друга. Ничто не является целым или совершенным без двух других составляющих».
С другой стороны, она недавно мне сказала: «Вам сейчас нужны не идеи. Вам нужны факты. То, что знаешь на опыте, – это факт».
Говоря о великих творениях, таких, как Собор в Шартре или индийская мифология, мадам де Дампьер снова заметила: самое главное – какой эффект они непосредственно оказывают на человека. «Иначе нельзя определить, имеет ли какая-то идея или символ отношение к Работе. В противном случае идеи Работы начинают ставить рамки; великие символы и мифы перестают воздействовать на меня».
Я понял, что это важно. Нужно очень тщательно изучать великие традиции или произведения искусства, иначе можно дойти до того, что придется составить словарь ассоциаций, в котором говорится, что х в системе А – это у в системе В.
Мадам де Дампьер заметила: «Если бы вы не работали так часто вместе с мадам де Зальцманн, я бы спросила: "С каким вопросом вы к ней приходите?" Но сейчас могу и не спрашивать». И все-таки эта мысль мне представляется очень важной и нужной. С каким вопросом я прихожу?
Она сказала: «Мадам де Зальцманн была единственной истинной ученицей Гурджиева. Может, вся его Работа была лично для нее».
Меня поразили эти слова. У учителя может быть множество учеников, много слушающих, которые извлекают какую-то пользу для себя, но быть истинным учеником нелегко, о чем говорит и Евангелие. Весь груз учения, само его существование зависят от готовности учеников пожертвовать всем, что они имеют, чтобы учение полностью преобразило их. В моем случае я вижу, что мое низшее л, или эго, всегда требует: «Мне, мне, мне!» – и настаивает на своем.
Я вспомнил, как доктор Уэлч однажды сказал мне во время семинара в Армонке, неподалеку от Нью-Йорка, глядя на собравшихся – двести человек или около того: «Возможно, семинар по-настоящему изменит лишь одного или двух человек Возможно, все и устроено лишь для этих одного или двоих».
Если смотреть с перспективы низшего я, от этой мысли цепенеешь. Но где-то в глубине души я понимаю, что, видимо, это правда: для постройки пирамиды нужны все камни, а не только те, которые наверху.
Я описал мадам де Дампьер, какие глубокие переживания испытал во время занятий медленными танцами, как я сосредоточился на внутренних ощущениях: «Из самой глубины души поднималось что-то сродни раскаянию, только это не раскаяние. Что-то еще – ощущение связи с чем-то неизмеримо высшим».
Она сказала: «Есть два рода движений, они имеют противоположное действие. В медленных танцах можно ощутить связь с высшим миром и увидеть, как ты далеко от него; и тогда приходит раскаяние. Исполняя эти танцы, нужно освободиться от обычной повседневной суеты, и музыка и медленные движения помогают установить связь с высшим миром; тогда в тишине чувств мы способны принять то, что приходит свыше. Энергичные танцы ведут к той же цели через утверждение. Я утверждаю себя. Но лишь потому, что связан с высшей энергией».
Нью-Йорк, 1971, Париж, июнь 1980