С чего начинается путь? — Закон случая. —
Виды влияний. — Влияния, созданные в жизни. — Влияния, созданные вне жизни и
сознательные лишь по своему происхождению. — Магнетический центр. — Поиски
пути. — Встреча с человеком, который знает. — Третий вид влияния:
сознательное и непосредственное. — Освобождение от закона случая. —
«Ступень», «лестница» и «путь». — Особые условия четвёртого пути. — Возможен
ложный магнетический центр. — Как распознать ложные пути? — Ученик и учитель.
— Знание начинается с учения о космосах. — Обычное понимание двух космосов:
«макрокосмос» и «микрокосмос». — Полное учение о семи космосах. — Отношение
между, космосами как отношение нуля к бесконечности. — Принцип
относительности. — «Путь вверх есть в то же время путь вниз». — Что такое
чудо? — «Цикл измерений». — Обзор системы космосов с точки зрения теории
многих измерений. — Замечание Гурджиева о том, что «время — это дыхание». —
«Что такое микрокосмос — человек или атом?».
Однажды состоялась встреча, на которой
оказалось много людей, ранее не посещавших наших бесед. Один из них спросил:
«С чего начинается путь?». Задававший вопрос не слышал, как Гурджиев описывал
четыре пути, и употребил слово «путь» в обычном религиозно-мистическом смысле.
— Главная трудность понимания идеи пути,—
сказал Гурджиев, — заключается в одном обстоятельстве: люди обычно считают,
что путь (он подчеркнул это слово) начинается на том же уровне, на
котором идёт жизнь. Это совершенно неверно. Путь начинается на другом,
значительно более высоком уровне. Как раз этого люди и не понимают, думают,
что начало пути гораздо легче и проще, чем оно есть в действительности.
Я попробую объяснить это следующим образом.
«Человек живёт под властью закона случая и двух видов влияний, опять-таки управляемых случаем.
«Влияния первого рода — это влияния, созданные
внутри жизни или самой жизнью. Таковы влияния расы, национальности,
страны, климата, семьи, воспитания, общества, профессии, манер и обычаев,
богатства и бедности, текущих идей и т.д. Влияния второго рода — это влияния,
созданные вне этой жизни, влияния внутреннего круга, эзотерические
влияния, созданные под властью других законов, хотя и на Земле. Они
отличаются от предыдущих, во-первых, тем, что по своему происхождению являются сознательными. Это значит, что они созданы сознательно, сознательными
людьми и для определённой цели. Влияния подобного рода обыкновенно облечены в
форму религиозных систем и учений, философских систем и .доктрин,
произведений искусства и так далее.
«Они вводятся в жизнь с определённой целью и
смешиваются с влияниями первого рода. Однако следует помнить, что эти влияния
сознательны лишь по своему происхождению. Оказавшись в водовороте жизни, они
подпадают под власть общего закона случайности и начинают действовать механически, т.е. могут подействовать на какого-то определённого человека, а могут и не
подействовать, могут дойти до него, а могут и не дойти. Подвергаясь
изменениям и искажениям во время передачи и толкования, они преобразуются во
влияния первого рода, т.е. как бы погружаются в эти влияния.
«Если мы подумаем об этом, то обнаружим, что
нам нетрудно отличить влияния, созданные в жизни, от влияний, источник
которых находится за её пределами. Перечислить эти влияния, составить каталог
тех и других невозможно. Необходимо понять, и всё зависит от этого
понимания. Мы говорим о начале пути. Начало пути зависит от понимания или от
способности различения между двумя видами влияний. Конечно, распределение их
неодинаково. Один человек получает больше влияний, источник которых вне
жизни, другой — меньше, третий почти изолирован от них. Но этому помочь
невозможно, это судьба. Вообще говоря, в нормальных условиях жизни условия
для всех нормальных людей более или менее одинаковы. Трудность в том, чтобы
разделить два вида влияний. Если, испытывая их, человек не отделяет одно от
другого, т.е. не видит или не чувствует между ними разницы, их воздействие на
него также окажется совместным, а это значит, что они будут действовать
одинаково, на одном уровне, и дадут одинаковые результаты. Но если человек,
воспринимая эти влияния, делает между ними различие и ставит по разные
стороны влияния, которые созданы в жизни и вне жизни, тогда постепенно
различать их становится всё легче, и спустя некоторое время человек уже не
будет смешивать их.
«Результаты влияний, источник которых находится
за, пределами жизни, собираются внутри него в одно целое. Человек помнит их вместе, чувствует вместе. Они начинают формировать внутри него
некоторое целое. Он не вполне сознаёт, что, как и почему; а если и сознаёт,
то объясняет всё неправильно. Но дело не в этом, а в том, что результаты этих
влияний собираются внутри него вместе; и через некоторое время они создают в
нём своего рода магнетический центр, который начинает притягивать к
себе родственные влияния и таким образом растет. Если магнетический центр
получает достаточно питания, если он не встречает сильного противодействия
других сторон личности человека, которые выражают влияния, созданные внутри
жизни, он оказывает влияние на ориентацию человека, вынуждает его сделать
поворот и даже двигаться в противоположном направлении. Когда же
магнетический центр разовьётся и достигнет значительной силы, человек уже
постигнет идею пути и начнёт искать путь. Поиски пути могут занять много лет и
ни к чему не привести. Это зависит от условий, от обстоятельств, от силы
магнетического центра, от силы и направления нашего внутреннего тяготения,
которое не заинтересовано в этих поисках и способно отвлечь нас как раз в тот
момент, когда появилась возможность найти путь.
«Если же магнетический центр работает
правильно, если человек ищет по-настоящему, даже если он и не ищет активно,
но правильно чувствует, он может встретить какого-то другого человека, который знает путь и связан непосредственно или ещё через кого-то с центром,
существующим за пределами закона случая, из которого исходят создавшие
магнетический центр идеи.
«Здесь опять-таки имеются многочисленные
возможности, но о них мы поговорим позднее. Давайте вообразим на мгновение,
что человек, который ищет путь, встретил другого человека, который знает путь
и готов ему помочь. Влияние этого человека на искателя проходит через
магнетический центр. И вот тогда в этом пункте ищущий человек
освобождается от закона случая. Именно это необходимо понять. Влияние
человека, знающего путь, на другого человека, который путь ищет, представляет
собой влияние особого рода. Оно отличается от первых двух влияний, во-первых,
тем, что является прямым; во-вторых, это влияние будет сознательным. Влияния второю рода, которые создают магнетический центр, сознательны по
своему происхождению, однако впоследствии они погружаются в жизненный
водоворот и, смешавшись с влияниями, созданными внутри самой жизни,
становятся подвержены действию закона случая. Влияния же третьего рода
никогда не могут подпасть под власть закона случая; они находятся за
пределами этого закона, а потому и их действие также выходит за его пределы.
Влияния второго рода распространяются через книги, философские системы,
ритуалы. Влияния третьего рода распространяются непосредственно от одного,
человека к другому путём устной передачи.
«Тот момент, когда человек, ищущий путь,
встречается с человеком, знающим путь, называется «первым порогом», или «первой ступенью». С первого порога начинается «лестница». «Лестница»
находится между «жизнью» и «путём»; человек может вступить на «путь», лишь
пройдя по «лестнице». Человек совершает восхождение по лестнице с помощью
другого человека, который является его водителем; сам подняться по лестнице
он не может. Путь начинается только там, где кончается лестница, т.е. после последней её ступени, на уровне гораздо более высоком, чем обычный
уровень жизни.
«Вот почему на вопрос: с чего начинается
путь? — ответить невозможно. Путь начинается с чего-то, совершенно не
относящегося к жизни, и поэтому установить точку его начала нельзя. Иногда
говорят, что, двигаясь по лестнице, человек ни в чём не уверен и может
сомневаться во всём: в собственных силах, в правильности своего дела, в
руководителе, в его знании и силах. Вместе с тем, его достижения очень
неустойчивы; даже если он поднялся по лестнице достаточно высоко, он в любой
момент может упасть, и ему придется начинать с самого начала. Но когда он
перешагнул последнюю ступень и вступил на путь, всё меняется. Во-первых,
исчезают все сомнения в руководителе, которые могли существовать; в то же
время сам руководитель становится для него гораздо менее необходим, нежели
раньше. Во многих отношениях он навсегда обретает независимость и знает, куда
идёт. Во-вторых, он уже не может так просто утратить плоды своей работы, не
окажется вновь в подчинении обыденной жизни. Даже если он оставит путь, он не
сможет вернуться туда, откуда начал своё движение.
«Вот почти и всё, что можно сказать о
«лестнице» и «пути», потому что пути существуют разные. Об этом мы говорили
раньше. Например, на четвёртом пути существуют условия, которых нет на других
путях. Так, на четвёртом пути, в силу особых условий восхождения по лестнице,
человек не в состоянии подняться на более высокую ступень, пока не поставит на
свою ступень другого человека. Таким образом, чем выше поднимается человек,
тем более он зависит от тех, кто следует за ним. Если они останавливаются,
останавливается и он. Сходная обстановка может возникнуть и на пути. Человек
может чего-то достичь, например, каких-то особых сил; но впоследствии ему
придется пожертвовать этими силами, чтобы поднять до своего уровня других
людей. И если люди, с которыми он работает, поднимутся до его уровня, он
получит обратно всё, что пожертвовал. А если не поднимутся, он может всё
утратить.
«Отношение учителя к эзотерическому центру
также различно, а именно: он может знать о нём больше или меньше, может знать
точно, где находится этот центр, какое знание и какую помощь получали или
получают оттуда; или же ничего этого не знать, а знать только человека, от
которого сам получил знание. Люди в большинстве своём как раз и начинают с
этого пункта, когда им известна только одна ступень выше их уровня. И только
по мере собственного развития они начинают видеть дальше и узнавать, откуда
пришло то, что они знают.
«Результаты работы человека, принявшего на себя
роль учителя, не зависят от того, знает ли он в точности истоки того, чему
учит; однако они в значительной мере зависят от того, действительно ли
его идеи исходят из эзотерического центра; от того, понимает ли он сам и
способен ли отличать эзотерические идеи, т.е. идеи объективного
знания, от субъективных, научных и философских идей».
«До сих пор я говорил о правильном
магнетическом центре, о правильном руководителе и правильном пути. Но
возможно и такое положение, когда магнетический центр сформирован неправильно
и сам может оказаться разделённым, поскольку в него включены противоречия.
Кроме того, в него могут попасть идеи первого рода, т.е. влияния, созданные
внутри жизни, под маской влияний второго рода; или же следы влияний второго
рода оказываются искажёнными до такой степени, что превращаются в свою
противоположность. Такой неправильно сформированный центр не способен дать
правильной ориентации. Человек с неправильным магнетическим центром может
также искать путь; он может тоже встретить другого человека, который будет
называть себя учителем и говорить, что знает путь и что он связан с центром,
стоящим вне закона случая. Но на самом деле он может не знать пути и не быть
связанным с таким центром. Кроме того, и здесь опять-таки возможны разные
варианты:
1. Такой учитель может искренне
заблуждаться, думая, что знает нечто, хотя на деле он не знает ничего.
2. Он может верить другому человеку,
который в свою очередь может ошибаться.
3. Он может быть сознательным обманщиком.
«Так что если человек, который ищет путь, верит
такому учителю, тот может увести его совершенно не туда, куда обещал; он
может очень далеко отклонить его от правильного пути и привести к
результатам, которые окажутся прямо противоположны результатам правильного
пути.
«К счастью, это случается очень редко; иначе
говоря, ложные пути весьма многочисленны, но в большинстве случаев никуда не
ведут. И человек просто кружится на месте, воображая, что куда-то движется.»
— Как же распознать ложный путь? — спросил
кто-то.
— Как его распознать? — ответил Гурджиев. —
Распознать ложный путь, не зная правильного, невозможно. А это значит, что не
стоит беспокоиться по поводу того, как распознать ложный путь. Нужно думать о
том, как найти правильный путь; именно об этом мы всё время и говорим. В двух
словах объяснить это невозможно. Но из того, что я сказал, можно сделать
много полезных выводов, если вспомнить всё, что было сказано, и всё, что
вытекает из сказанного. Например, увидеть, что учитель всегда соответствует
уровню ученика: чем выше ученик, тем выше оказывается учитель. А ученик не
слишком высокого уровня не может рассчитывать на учителя очень высокого
уровня; таков закон. В действительности, ученик не знает уровня своего
учителя, ибо никто не в состоянии видеть выше своего уровня. Но обычно люди
не только не знают этого, но, наоборот, чем ниже стоят сами, тем более
высокого учителя требуют. Правильное понимание этого пункта уже само по себе
оказывается весьма значительным пониманием. Но это случается очень редко.
Обыкновенно сам человек не стоит медного гроша, — но иметь учителем желает не
иначе, как Иисуса Христа; на меньшее он не согласен. И ему не приходит в
голову, что если бы он встретил такого учителя, как Иисус Христос, описанный
в Евангелиях, он не последовал бы за ним, ибо для того, чтобы стать учеником
Иисуса Христа, необходимо находиться на уровне апостола. Здесь выполняется
определённый закон: чем выше учитель, тем труднее это для ученика. И если
расхождение в уровнях учителя и ученика превосходит определённую границу,
трудности на пути ученика становятся не преодолимыми. Именно в связи с этим
законом проявляется одно из фундаментальных правил четвёртого пути: на
четвёртом пути нет одного учителя. Кто выше, тот и учитель. И как
учитель необходим для ученика, так и ученик необходим для учителя. Ученик не
может идти вперёд без учителя, а учитель не может идти вперёд без ученика или
учеников. Это не общие соображения, а непременное и вполне конкретное правило,
на котором основан закой восхождения человека. Как было сказано выше, никто
не в состоянии подняться на более высокую ступень, пока не поставит на своё
место другого человека. То, что человек получил, он должен немедленно
отдать; лишь тогда он сможет получить больше. Иначе у него будет отнято даже
то, что уже было дано».
На одной из следующих встреч Гурджиев заставил
меня повторить то, что он сказал о пути и магнетическом центре, и я выразил
его идею в особой диаграмме.
На этой диаграмме V означает жизнь;
Н — человеческий индивид;
А — влияния, созданные внутри самой жизни,
влияния первого рода;
В — влияния, созданные вне жизни, но брошенные
в ее круговорот, влияния второго рода;
H1 — человек, связанный посредством
передачи с эзотерическим центром или претендующий на это;
Е — эзотерический центр, стоящий вне пределов
общих законов жизни;
М — магнетический центр внутри человека;
С — влияние человека H1 на человека
Н; в случае действительной непосредственной или через посредников связи с
эзотерическим центром это влияние третьего рода; влияние это сознательно, и
под его воздействием в пункте М, т.е. в магнетическом центре, человек
становится свободным от закона случая;
Н2 — человек, обманывающий себя или
других и не имеющий прямой или через посредника связи с эзотерическим
центром.
На одной из следующих встреч, после довольно
долгого разговора о знании и бытии, Гурджиев сказал:
— Строго говоря, вы пока не вправе говорить о
знании, так как не знаете, с чего оно начинается. Знание начинается с
учения о космосах.
«Вы знаете выражения «макрокосм» и «микрокосм»,
т.е. «большой космос» и «малый космос», «большой мир» и «малый мир».
Вселенную считают «большим космосом», а человека — «малым космосом»,
аналогичным большому. Таким образом как бы устанавливается идея единства и
подобия мира и человека.
«Учение о двух космосах известно из Каббалы и
других более древних систем. Но это учение неполно, из него ничего нельзя
почерпнуть, на нём ничего нельзя построить, потому что оно представляет собой
всего-навсего кусочек, отколотый от гораздо более полного древнего
эзотерического учения о космосах, или мирах, включенных друг в друга и
созданных по образу и подобию величайшего из них, который вмещает в себя все
прочие. «Как наверху, так и внизу» — это выражение относится к космосам.
«Но существенно знать и другое: полное учение о космосах учит не о двух, а о семи космосах, заключённых друг в
друга.
«Только семь космосов, взятых во
взаимоотношениях друг к другу, дают полную картину вселенной. Идея двух
аналогичных космосов, случайно сохранившаяся из великого и древнего учения,
настолько неполна, что не в состоянии дать какого-либо понимания аналогии
между человеком и миром.
«В учении о космосах упоминаются семь космосов:
протокосмос, или первый космос;
айокосмос, или второй космос, или «мегалокосмос», т.е. «великий
космос», или «святой космос»;
макрокосмос, «большой космос», третий космос;
дейтерокосмос, «второй космос» — четвёртый космос;
мезокосмос, «средний космос» — пятый космос;
тритокосмос, «третий космос» — шестой космос;
микрокосмос, «малый космос» — седьмой космос.
«Протокосмос — это Абсолютное в луче
творения, или «мир 1». Айокосмос представляет собой «мир 3», или «все
миры» в луче творения. Макрокосмос — это наш звёздный мир, или Млечный
Путь, «мир 6» в луче творения. Дейтерокосмос — это Солнце, Солнечная
система, или «мир 12»; мезокосмос — «все планеты», или «мир 24», или
Земля как представитель мира планет. Тритокосмос — это человек, а микрокосмос
— это «атом».
«Как я уже объяснил раньше, — сказал Гурджиев,
— то, что называется «атомом», представляет собой наименьшее количество
вещества, сохраняющего все свои свойства — физические, химические,
психические и космические. С этой точки зрения, можно, например, говорить об
«атоме воды».
«Вы видите, что в общем порядке семи космосов
микрокосм и макрокосм стоят так далеко друг от друга, что усмотреть или
установить между ними какую-либо непосредственную аналогию невозможно.
«Каждый космос — это живое существо, которое
живёт, дышит, мыслит, чувствует, рождается и умирает.
«Все космосы являются результатом действия
одних и тех же сил, одних и тех же законов. Законы всюду одинаковы. Но
проявляются они на разных планах вселенной, т. е. на разных уровнях, по-разному,
во всяком случае, не одинаково. Вследствие этого космосы не совсем аналогичны
друг другу. Если бы не существовало закона октав, аналогия между ними была бы
полной; но из-за этого закона полной аналогии между космосами нет, подобно
тому, как не существует полной аналогии между различными нотами октавы. Но три космоса, взятые вместе, подобны и аналогичны любым другим трём.
«Условия действия законов на каждом плане, т.е.
в каждом космосе, определены двумя примыкающими к нему космосами — один из
них находится выше, а другой — ниже. Три космоса, стоящие друг за другом,
дают полную картину проявления законов вселенной. Один космос такой картины
дать не может. Следовательно, чтобы знать один космос, необходимо знать два
космоса, прилегающих к нему: один выше и один ниже, т.е. один больший и один
меньший. Взятые вместе, эти два космоса определяют тот, который находится
между ними. Так, мезокосмос и микрокосмос, взятые вместе, определяют
тритокосмос, а дейтерокосмос и тритокосмос определяют мезокосмос и т.д.
«Отношение одного космоса к другому отличается
от отношения одного мира к другому в луче творения. В астрономическом луче
творения миры берутся в тех фактических отношениях, в каких они существуют
для нас во вселенной, с нашей точки зрения: Луна, Земля, планеты, Солнце,
Млечный Путь и т.п. Поэтому количественные взаимоотношения миров друг к другу
в луче творения не являются постоянными. В одном случае, на одном уровне они
оказываются больше: например, отношение «всех солнц» к нашему Солнцу; в
другом случае, на другом уровне отношение оказывается меньше, как, например,
отношения Земли и Луны. А вот взаимоотношения космосов постоянны и всегда
одинаковы. Иначе говоря, один космос относится к другому как нуль к
бесконечности. Это значит, что микрокосмос относится к тритокосмосу как
нуль к бесконечности; таково же отношение тритокосмоса к мезокосмосу,
мезокосмоса — к дейтерокосмосу и т.д.
«Чтобы понять значение деления на космосы и
отношения космосов друг к другу, необходимо понять, что значит отношение нуля
к бесконечности. Если мы поймём, что это такое, нам немедленно станут ясны
принципы деления вселенной на космосы, необходимость такого деления и
невозможность нарисовать без него более или менее ясную картину.
«Идея космосов помогает нам осознать наше место
в мире: она разрешает многие проблемы, например, связанные с пространством, и
т.д. Но прежде всего, эта идея служит точному установлению принципа
относительности. Последнее особенно важно, потому что невозможно иметь
точное понятие мира, не установив принципа относительности.
«Идея космосов позволяет нам поставить изучение
относительности на прочное основание. На первый взгляд, в системе космосов
многое кажется парадоксальным. Однако на деле эта кажущаяся парадоксальность
— лишь проявление относительности.
«С учением о космосах непосредственно связана
идея возможности расширения человеческого сознания, его познавательных
способностей. В обычном состоянии человек осознаёт себя в одном космосе и рассматривает все космосы с точки зрения одного космоса. Расширение его
сознания и повышение интенсивности психических функций приводят его в сферу
жизни и деятельности одновременно ещё двух космосов, одного высшего и
одного низшего, т.е. большего и меньшего. Расширение сознания происходит не в
одном направлении, скажем, в направлении большего космоса; направляясь вверх,
оно одновременно направляется и вниз.
«Последняя мысль, возможно, объяснит вам
некоторые выражения, которые встречаются в литературе по оккультизму,
например, что путь вверх есть в то же время путь вниз. Как правило, это
выражение толкуется совершенно неверно.
«В действительности оно означает, что если,
допустим, человек начинает чувствовать жизнь планет, если его сознание
переходит на уровень мира планет, он одновременно начинают чувствовать и мир
атомов, их жизнь, так как его сознание переходит и на этот уровень. Таким
образом, расширение сознания происходит сразу в двух направлениях — к
большему и меньшему. И большее, и меньшее требуют для своего познания сходных
перемен в человеке. Чтобы найти параллели и аналогии между космосами, следует
рассмотреть каждый космос в трёх отношениях:
· в отношении к самому себе;
· в отношении к большему, или высшему,
космосу;
· в отношении к низшему, или меньшему,
космосу.
«Проявление законов одного космоса в другом и составляет
то, что мы называем чудом. Другого рода чудес не бывает. Чудо — это не
нарушение законов и не явление, стоящее по ту сторону законов. Это явление,
которое происходит в соответствии с законами другого космоса. Для нас эти
законы непостижимы и неизвестны; поэтому они и воспринимаются как чудесные.
«Чтобы понять законы относительности, полезно
рассмотреть жизнь и все явления одного космоса как бы из другого космоса,
т.е. рассмотреть их с точки зрения законов другого космоса. Все явления жизни
одного космоса, рассматриваемые из другого космоса, принимают совершенно
другой аспект, имеют иное значение. Появляется много новых феноменов, а
многие старые исчезают. В общем, это полностью меняет картину мира и вещей.
«Как уже было сказано, только идея космосов
даёт прочное основание для установления законов относительности. Подлинная
наука и подлинная философия должны основываться на понимании законов
относительности. Следовательно, можно сказать, что наука и философия в
истинном смысле этих слов начинаются с идеи космосов».
После этих слов и продолжительного молчания
Гурджиев обратился ко мне и прибавил:
— Попытайтесь обсудить то, что я только что
сказал, с точки зрения высших измерений.
— Всё сказанное вами, — начал я, — несомненно,
относится к проблемам измерений. Но прежде чем перейти к ним, я хотел бы
выяснить один вопрос, который для меня не совсем ясен: то, что вы сказали о
микрокосмосе. Мы привыкли связывать идею микрокосмоса с человеком. Это
значит, что человек представляет в себе целый мир, аналогичный большому миру,
макрокосмосу.
Но вы даёте человеку название тритокосмоса,
т.е. «третьего космоса». Почему именно третьего? Первый — протокосмос, второй
— Солнце, дейтерокосмос. Почему же человек — это третий космос?
— Сейчас это трудно объяснить, — отвечал
Гурджиев. — Позднее вы всё поймёте.
— Вы действительно хотите сказать, что понятие
микрокосмоса неприменимо к человеку? — спросил кто-то из присутствующих. —
Это создаёт странное различие в терминологии.
— Да, да, — сказал Гурджиев. — Человек — это
тритокосмос. Микрокосмос — это атом или, скорее, — тут он остановился, как бы
подыскивая слово, — микроб. Но не останавливайтесь на этом вопросе. Всё будет
объяснено позднее.
(Я упоминаю об этом потому, что впоследствии
Гурджиев несколько изменил свою терминологию).
Затем он снова повернулся ко мне:
— Посмотрим, что вы можете сказать с вашей
точки зрения, принимая всё таким, как я сказал.
— Прежде всего, мы должны рассмотреть, что
означает отношение нуля к бесконечности, — сказал я. — Если мы поймём это, мы
поймём и отношение одного космоса к другому. В мире, доступном нашему
изучению, мы имеем совершенно ясный пример отношения нуля к бесконечности. В
геометрии — это отношение единицы некоторого числа измерений к единице
большего числа измерений. Таково отношение точки к линии, линии — к
плоскости, плоскости — к объёму, трёхмерного тела — к четырёхмерному и т.д.
«Если мы примем эту точку зрения, мы должны
будем допустить, что отношение одного космоса к другому — это отношение двух
тел разных измерений. Если один космос является трёхмерным, тогда следующий
космос, т.е. космос более высокого порядка, должен быть четырёхмерным,
следующий за ним — пятимерным и так далее. Если мы примем «атом» или, как вы
говорите, «микроб», т.е. микрокосмос, за точку, тогда по отношению к этой
точке человек будет линией, или фигурой одного измерения. Следующий космос,
Земля, по отношению к человеку будет плоскостью, т. е. будет иметь два
измерения, как оно и есть на самом деле в случае прямого восприятия. Солнце,
Солнечная система, будет для Земли трёхмерным миром; а мир звёзд будет для
Солнца четырёхмерным. «Все миры» пятимерны; а Абсолютное, или протокосмос,
шестимерно.
«Что более всего интересует меня в этой системе
космосов, так это то, что я вижу в них полный «цикл измерений» моей «Новой
модели вселенной». Это не просто совпадение деталей, а абсолютное сходство.
Не знаю, как это получилось: я никогда не слыхал о семи космосах, относящихся
друг к другу, как нуль к бесконечности. Тем не менее, мой «цикл измерений»
абсолютно точно совпадает с ними.
«Цикл измерений» включает в себя семь
измерений: нулевое, первое, второе, третье и т.д. — до шестого. Нулевое
измерение, или точка, представляет собой предел. Это значит, что мы
видим нечто как точку, но не знаем, что скрыто за этой точкой. Это может быть
на деле и просто точка, т.е. тело, не имеющее измерений; но это может быть и
целый мир, однако мир, столь удалённый от нас или столь малый, что он кажется
нам точкой. Движение этой точки в пространстве покажется нам линией. Точно
так же сама точка воспримет пространство, по которому она движется, как
линию. Движение линии в направлении, перпендикулярном ей самой, будет
плоскостью; и сама линия воспримет пространство, по которому она движется,
как плоскость.
«До сих пор я рассматривал линию с точки зрения
точки и плоскость сточки зрения линии; но точку, линию и плоскость можно
рассматривать также с точки зрения трёхмерного тела. В этом случае плоскость
будет разрезом тела, или его стороной; линия — границей, пределом,
ограничивающим плоскость, или её разрезом. Точка — границей, или разрезом,
линии.
«Трёхмерное тело отличается от точки, линии и
плоскости тем, что оно имеет для нашего восприятия реальное физическое
существование.
«Плоскость — это, фактически, проекция тела;
линия — проекция плоскости, а точка — проекция линии.
«Тело» имеет независимое физическое
существование, т.е. обладает множеством разнообразных физических свойств.
«Но когда мы говорим, что какая-то вещь
«существует», мы подразумеваем под этим существование во времени. Однако в
трёхмерном пространстве времени нет. Время выходит за пределы трёхмерного
пространства. Время, как мы его чувствуем, есть четвёртое измерение.
Существование для нас является существованием во времени. Существование во
времени представляет собой движение или протяжённость в четвёртом измерении.
Если мы примем существование за протяжённость в четвёртом измерении, если
подумаем о жизни как о четырёхмерном теле, тогда трёхмерное тело будет его
разрезом, проекцией или пределом.
«Однако существование во времени не охватывает
все аспекты существования. Кроме существования во времени, всё существующее
существует также в вечности. «Вечность — это бесконечное существование
каждого момента времени. Если мы мыслим время как линию, тогда эта линия
будет в каждой точке пересекаться линией вечности. Каждая точка линии времени
будет линией вечности. Линия времени будет в вечности плоскостью. Вечность
имеет на одно измерение больше, чем время. Поэтому, если время представляет
собой четвёртое измерение, вечность есть пятое измерение. Пространство
времени четырёхмерно, а пространство вечности пятимерно.
«Далее, чтобы понять идею пятого и шестого
измерений, нужно установить некоторый взгляд на время.
«Любой момент времени содержит определённое
количество возможностей; в некоторых моментах это количество незначительно, в
других — велико; однако оно никогда не бывает бесконечным. Необходимо понять,
что, подобно тому как существуют возможности, существуют и невозможные
случаи. Я могу взять со стола бумагу и бросить её на пол, могу бросить
карандаш или пепельницу; но взять со стола и бросить на пол апельсин,
которого там нет, я не могу. Это с ясностью определяет различия между
возможным и невозможным. Существует несколько сочетаний возможностей по
отношению к вещам, которые можно бросить на пол со стола: я могу бросить
карандаш, или лист бумаги, или пепельницу, или бумагу с пепельницей, или все
три вещи вместе, или не бросать ничего. Существуют только эти возможности.
Если мы возьмём как момент времени то мгновенье, когда существуют эти возможности,
тогда следующий момент будет моментом осуществления одной из возможностей.
Карандаш брошен на пол — это осуществление одной возможности. Затем наступает
новый момент. Этот момент также имеет в некотором смысле определённое число
возможностей. И следующий за ним момент опять будет моментом осуществления
одной из возможностей. Последовательность моментов осуществления одной
возможности составляет линию времени. Но каждый момент времени имеет
бесконечное существование в вечности. Возможности, которые были осуществлены,
продолжают бесконечно осуществляться в вечности, тогда как неосуществленные
возможности продолжают оставаться неосуществленными и неосуществимыми.
«Но все возможности, которые были созданы в
мире или возникли в нём, должны быть осуществлены. Осуществление всех
возможностей, созданных или возникших, составляет бытие мира. В то же время
для осуществления этих возможностей в границах вечности нет места. В вечности
продолжает осуществляться то, что осуществилось, а всё неосуществленное продолжает
оставаться неосуществимым. Однако вечность — это всего лишь плоскость,
пересечённая линией времени. В каждой точке этой линии остаётся некоторое
число неосуществленных возможностей. Если мы вообразим линии их
осуществления, они будут двигаться по радиусам, исходящим из одной точки под
разными углами к линии времени и линии вечности. Эти линии будут идти за
пределами вечности как пятимерного пространства, в «высшей вечности», или в
шестимерном пространстве, в шестом измерении.
«Шестое измерение — это линия осуществления
всех возможностей».
«Пятое измерений — линия вечного возвращения,
или повторение осуществленных возможностей».
«Четвёртое измерение — последовательность
осуществления одной возможности».
«Семь измерений — от нулевого до шестого —
составляют полный цикл измерений. За этим циклом или ничего нет, или, может
быть, повторяется тот же цикл, но в ином масштабе».
«Как я уже сказал, в системе космосов,
изложение которой мы только что слышали, меня более всего поразило то, что
она полностью соответствует «циклу измерений», который лег в основание моей
«Новой модели вселенной»; только эта система космосов идёт ещё дальше и
объясняет многое, что не было ясно в моей «модели вселенной».
«Так, если мы рассмотрим микрокосмос, т.е.
«атом» или «микроб», по определению г-на Гурджиева, тогда тритокосмос будет
для него четырёхмерным пространством, мезокосмос — пятимерным, а
дейтерокосмос — шестимерным».
«Это значит, что все возможности «атома» или
«микроба» реализуются в пределах нашей Солнечной системы».
«Если же мы рассмотрим человека как
тритокосмос, тогда для него мезокосмос окажется четырёхмерным пространством,
дейтерокосмос — пятимерным, а макрокосмос — шестимерным; это значит, что все
возможности тритокосмоса реализуются в макрокосмосе».
«Сходным образом, все возможности мезокосмоса
реализуются в айокосмосе, а все возможности дейтерокосмоса, или Солнца — в
протокосмосе, или Абсолютном».
«Поскольку каждый космос имеет реальное
физическое существование, постольку каждый космос для себя или в себе
является трёхмерным. По отношению к низшему космосу он четырёхмерен, а по
отношению к высшему является точкой. Иначе говоря, сам он трёхмерен; а
четвёртое измерение пребывает для него как в высшем космосе, так и в низшем.
Последний пункт, возможно, покажется парадоксальным, но, тем не менее, дело
обстоит именно так. Для трёхмерного тела, каким является космос, четвёртое
измерение лежит как в области очень больших величин, так и в области очень
малых величин, как в области фактической бесконечности, так и в области того,
что фактически проставляет собой нуль».
«Далее, мы должны понять, что трехмерность даже
одного и того же тела может быть различной. Только шестимерное тело вполне
реально. Пятимерное тело — лишь неполный вид шестимерного. Четырёхмерное —
неполный вид пятимерного, трёхмерное — неполный вид четырёхмерного тела. И.
конечно, плоскость представляет собой неполный вид трёхмерного тела, т.е. вид
одной из его сторон. Точно так же линия есть неполный вид плоскости, а точка
— неполный вид линии».
«Кроме того, хотя мы и не знаем, как это
происходит, шестимерное тело может видеть себя трёхмерным. Кто-то, глядя на
него со стороны, тоже может увидеть его трёхмерным, но трёхмерным в
совершенно ином виде. Например, мы представляем себе Землю трёхмерной; но эта
трехмерность воображаемая. Как трёхмерное тело, Земля для самой себя является
совсем иной, нежели то, чем она является для нас. Наше зрительное
представление о ней неполно: мы видим её как разрез разреза разреза её
полного бытия. «Земной шар» — это воображаемое тело, это разрез разреза
разреза шестимерной Земли. Но эта шестимерная Земля может быть для себя
трёхмерной; только мы не знаем формы, в которой Земля видит себя, и не можем
иметь о ней понятия».
«Возможности Земли осуществляются в айокосмосе,
и это значит, что в айокосмосе Земля представляет собой шестимерное тело. И
мы в действительности можем видеть, каким образом должна измениться форма
Земли. В дейтерокосмосе, т.е. по отношению к Солнцу, Земля является уже не
точкой (принимая точку за масштабное сокращение трёхмерного тела) , а линией,
проводя которую мы обозначаем путь Земли вокруг Солнца. Если мы возьмём
Солнце в макрокосмосе, т.е. зрительный образ линии, по которой движется
Солнце, тогда линия движения Земли станет спиралью, огибающей линию движения
Солнца. Если мы вообразим боковое движение спирали, тогда это движение
построит фигуру, которую мы не в состоянии представить, т.к. не знаем природы
её движения. Тем не менее, это и будет шестимерная фигура Земли, которую сама
Земля может видеть как трёхмерную фигуру. Необходимо установить это и понять,
потому что иначе идея трехмерности космосов станет связанной с нашей идеей
трёхмерных тел. Трехмерность даже одного и того же тела может быть
различной».
«И этот последний пункт, как мне кажется,
связан с тем, что г-н Гурджиев называет «принципом относительности». Его
принцип относительности не имеет ничего общего с принципом относительности в
механике или с принципом относительности Эйнштейна. Это опять-таки тот же
принцип, что и в «Новой модели вселенной» — принцип относительности
существования».
На этом я закончил свой обзор системы космосов
с точки зрения теории многих измерений.
— В том, что вы только что сказали, содержится
большой материал, — заметил Гурджиев. — Но этот материал нуждается в
разработке. Если вы сможете найти способ разработки этого материала, вы
поймёте много такого, что до настоящего времени не приходило вам в голову.
Например, обратите внимание на то, что время в разных космосах различно. И
его можно точно вычислить, т.е. установить, как время в одном космосе
относится ко времени в другом космосе. К этому я добавлю ещё одну вещь:
«Время — это дыхание; постарайтесь это понять.»
Более он не сказал ничего.
Позднее один из московских учеников Гурджиева
добавил, что, говоря с ними однажды о космосах и о различном времени в разных
космосах, Гурджиев сказал, что сон и бодрствование живых существ и
растений, т.е. двадцать четыре часа, или день и ночь, составляют «дыхание
органической жизни».
Лекция, Гурджиева о космосах и следующая за ней
беседа сильно возбудили моё любопытство. Это было прямым переходом от
«трёхмерной вселенной», с которой мы начали, к проблемам, разработанным в
моей «Новой модели вселенной», т.е. к проблемам времени, пространства и
высших измерений, над которыми я работал в течение нескольких лет.
Более года Гурджиев не прибавлял ничего к тому,
что он сказал о космосах.
Некоторые из нас пытались подойти к этим
проблемам с разных сторон; и хотя все мы улавливали мощный потенциальный
заряд в идее космосов, мы долго не получали никаких результатов. Особенно
смущал нас «микрокосмос».
— Если считать микрокосмосом человека, а
тритокосмосом — человечество или, скорее, органическую жизнь, установить
соотношения между человеком и другими космосами было бы гораздо легче, —
сказал в этой связи один из нас, некто 3. Вместе со мной он пытался понять и
развить идею космосов.
Но однажды или дважды, когда мы начинали
говорит об этом с Гурджиевым, он продолжал настаивать на своих определениях.
Помню, как однажды, когда Гурджиев покидал
Петербург, — возможно, это был его окончательный отъезд в 1917 году — кто-то
из нас задал ему на вокзале вопрос, относящийся к космосам.
— Постарайтесь понять, что такое микрокосмос, —
ответил Гурджиев. — Если вам удастся это понять, тогда всё остальное, о чём
вы теперь спрашиваете, станет для вас ясным.
Помню также, что, когда позже мы говорили об
этом, вопрос решался совсем легко, если мы принимали «микрокосмос» за
человека. Конечно, всё было условным; тем не менее, этот подход находился в
согласии со всей системой, изучающей мир и человека. Каждое индивидуальное
живое существо — собаку, кошку, дерево, — можно принять за микрокосмос;
сочетание всех живых существ составляет тритокосмос, или органическую жизнь
на Земле. Эти определения казались мне единственно логически возможными, и я
не мог понять, почему Гурджиев возражает против них.
Во всяком случае, вернувшись несколько позже к
идее космосов, я решил принять человека за микрокосмос, а тритокосмосом
считать органическую жизнь на Земле.
В этом случае многое стало казаться более
взаимосвязанным. И вот однажды, просматривая рукопись «Проблесков истины»,
которую дал мне Гурджиев, т.е. рукописное начало повести, читанной в
московской группе, когда я впервые туда попал, я нашёл в ней выражения
«макрокосмос» и «микрокосмос»; слово «микрокосмос» означало там человека.
«Теперь, обладая некоторой идеей законов,
управляющих жизнью макрокосмоса, вы вернулись к Земле. Припомните слова: «Как
наверху, так и внизу». Я думаю, что и без дальнейшего объяснения вы не
станете оспаривать утверждения, что жизнь индивидуального человека,
микрокосмос, управляется теми же законами». («Проблески истины»).
Это ещё более укрепило нас в решении относить
термин «микрокосмос» к человеку. Позднее нам стало ясно, почему Гурджиев
применял понятие «микрокосмос» к величинам, малым сравнительно с человеком, к
чему он и направлял наше внимание.
Я помню разговор на эту тему.
«Если мы хотим графически изобразить
взаимоотношения космосов, — сказал я, — мы должны принять микрокосмос, т.е.
человека, за точку. Иными словами, рассматривать его как бы на огромном
расстоянии от себя. Тогда его жизнь в тритокосмосе, среди других людей и в
центре природы, будет линией, которую он вычерчивает на поверхности земного
шара, передвигаясь с места на место. В мезокосмосе, т.е. взятая в связи с
двадцатичетырёхчасовым движением вокруг своей оси, эта линия станет
плоскостью, тогда как взятая в отношении к Солнцу, т.е. с учётом движения
Земли вокруг Солнца, она станет трёхмерным телом, иными словами, чем-то
реально существующим, чем-то реализованным. Но так как исходным пунктом —
человеком, или микрокосмосом, — было также трёхмерное тело, в итоге у нас
появляются две трехмерности».
«В этом случае все возможности человека
осуществляются в Солнце. Это соответствует тому, что было сказано раньше, а
именно, что человек номер семь становится бессмертным в пределах Солнечной
системы».
«За пределами Солнца, т.е. за пределами
Солнечной системы, он не имеет и не может иметь существования; иначе говоря,
с точки зрения следующего космоса, он не существует. Макрокосмос — это такой
космос, в котором реализуются возможности тритокосмоса, и человек может
существовать в макрокосмосе только в виде атома тритокосмоса. Возможности
Земли осуществляются в мегалокосмосе, а возможности Солнца — в протокосмосе».
«Если микрокосмос, или человек, является
трёхмерным телом, тогда тритокосмос, органическая жизнь на Земле, есть
четырёхмерное тело. Земля обладает пятью измерениями, а Солнце — шестью».
«Обычная научная точка зрения считает человека
трёхмерным телом; органическую жизнь на Земле она полагает скорее феноменом,
чем трёхмерным телом; трёхмерными телами для неё являются Солнце и Млечный
Путь».
«Неточность этого взгляда становится очевидной,
если мы попытаемся постичь существование одного космоса внутри другого, т.е.
низшего космоса в высшем, меньшего в большем, например, существование
человека внутри органической жизни или в отношении к органической жизни. В
этом случае органическую жизнь неизбежно приходится принимать за время.
Существование во времени есть протяжённость в четвёртом измерении».
«И Землю нельзя считать трёхмерным телом. Она
была бы трёхмерной, если бы не двигалась. Её движение вокруг оси делает
человека пятимерным существом, тогда как движение вокруг Солнца делает её
самоё четырёхмерной. Земля — это не шар, а спираль, окружающая Солнце, и само
Солнце — не шар, а особого рода веретено внутри этой спирали. И спираль, и
веретено, взятые вместе, должны в следующем космосе обладать боковым
движением; но каков результат этого движения, мы не знаем, ибо не знаем ни
его природы, ни направления».
«Далее, семь космосов представляют собой «цикл
измерений»; но это не значит, что цепь космосов заканчивается микрокосмосом.
Если человек является микрокосмосом, т.е. космосом в самом себе, тогда
микроскопические клетки, составляющие его тело, находятся почти в таком же
отношении к нему, каково его собственное отношение к органической жизни на
Земле. Микроскопическая клетка, которая находится на грани различимости в
микроскоп, состоит из миллиардов молекул, заключающих в себе следующую
ступень, следующий космос. Двигаясь ещё дальше, можно сказать, что следующим
космосом будет электрон. Таким образом, мы получили второй микрокосмос —
клетку, третий микрокосмос — молекулу и четвёртый микрокосмос — электрон. Эти
подразделения — «клетки», «молекулы» и «электроны» — возможно, являются
весьма несовершенными, и со временем наука установит другие, но принцип
останется всё тем же? и низшие космосы всегда будут находиться к микрокосмосу
в одном и том же отношении».
Трудно воспроизвести все наши разговоры того
времени о космосах.
Особенно часто я вспоминал слова Гурджиева о
том, что в разных космосах время оказывается различным. Я чувствовал, что
здесь скрывается загадка, которую я могу и должен решить.
Наконец, пытаясь собрать воедино все свои мысли
на эту тему, я принял человека за микрокосмос. Следующим по отношению к
человеку космосом стала «органическая жизнь на Земле», которую я назвал
тритокосмосом, хотя и не понимал этого названия и не сумел бы ответить на
вопрос, почему органическая жизнь на Земле является «третьим» космосом. Но
название не имело значения. После этого всё пришло в согласие с системой
Гурджиева. Ниже человека, т.е. в качестве следующего малого космоса,
находилась «клетка». Это не всякая клетка и не клетка при любых условиях, но
достаточно крупная клетка, например, эмбрион в человеческом организме. В
качестве следующего космоса можно взять клетку ультрамикроскопической величины. Идея двух космосов в микроскопическом мире, т.е. идея двух
микроскопических индивидов, отличающихся друг от друга в такой же степени, в
какой «человек» отличается от «крупной клетки», в бактериологии
представляется совершенно очевидной.
Следующим космосом является молекула, а
следующим — электрон. Ни «молекула», ни «электрон» не представлялись мне
достаточно надёжно определёнными; но за отсутствием других определений
приходилось воспользоваться существующими.
Такая последовательность, несомненно, вводила
или поддерживала полную несоизмеримость между космосами, т.е. сохраняла
отношение нуля к бесконечности. Позднее эта система сделала возможными многие
интересные конструкции.
Идея космосов получила дальнейшее развитие
только через год после того, как мы о ней услышали, весной 1917 года, когда
мне впервые удалось построить «таблицу времени в различных космосах». Но об
этой таблице я расскажу позднее. Прибавлю только, что Гурджиев так никогда и
не рассказал, как обещал, о названиях космосов и о происхождении этих
названий.